В этот турбулентный и кровавый год выборов раскол в американском обществе достиг масштабов, невиданных со времен Гражданской войны. Линдон Джонсон теперь сожалел о своем отречении и лелеял тщетную надежду, что Демократическая партия все же выдвинет его кандидатом. Горечь по поводу собственного положения, а также понимание того, что Хамфри не будет проводить во Вьетнаме его политику и пойдет на уступки коммунистам, усиливала его неприязнь к своему вице-президенту. По всей Америке проявления враждебности к представителям вооруженных сил приобрели широко распространенный и даже беспрецедентный характер: коммандер ВМС США Джим Колтес, штабной офицер в Пентагоне, как и большинство его коллег, опасался появляться на улицах Вашингтона в военной форме: «Это могло спровоцировать драку»[1010]. Но даже на фоне таких настроений ни один серьезный кандидат в президенты, даже Юджин Маккарти или Роберт Кеннеди, не осмеливался выступать за безоговорочный уход США из Вьетнама, что стало бы открытым признанием поражения. Некоторые особо упрямые ястребы продолжали настаивать на эскалации и официальном объявлении войны Северному Вьетнаму, хотя было очевидно, что такое предложение не пройдет через конгресс.

В 1968 г. американцы увидели много крови: громкие политические убийства Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга; расовые беспорядки в городах. Что касается Вьетнама, то 28 мая молодой пулеметчик Майкл Минехан написал из провинции Куангчи домой: «Сегодня мы девятый день в рейде, и рассказывать особо нечего, потому что мы просто лазим по горам в поисках гуков… Я решил написать вам пару строк, чтобы вы знали, что со мной все в порядке»[1011]. Пять дней спустя его родители в Мальборо, Массачусетс, получили телеграмму: «Комендант Корпуса морской пехоты с глубоким соболезнованием сообщает, что ваш сын… скончался 2 июня 1968 г. … от многочисленных осколочных ранений в результате воздушных ударов нашей авиации, не достигших района цели… Его останки будут подготовлены, упакованы и доставлены без каких-либо расходов с вашей стороны в сопровождении эскортирующего лица либо в похоронное бюро в вашем городе, либо для захоронения на национальном кладбище по вашему выбору. Кроме того, вам будет возмещена сумма расходов на ритуальные услуги в размере до $500. Пожалуйста, телеграфируйте ваши пожелания на этот счет в штаб-квартиру Корпуса морской пехоты».

К концу 1968 г. такие телеграммы получили 16 899 семей по всей стране — более 300 в неделю, и американцы устали от бесконечного потока смертей. КОВПВ негодовало из-за того, что никто не признал его заслуг в разгроме сначала Тетского наступления, а затем еще двух волн «мини-Тетов». Как заметил глава программы принуждения к миру Роберт Комер на еженедельном совещании 29 июня, «мы выиграли кампанию, но никто этого не заметил»[1012]. Новый глава КОВПВ генерал Крейтон Абрамс был с ним согласен: «Они [СМИ] обрушиваются на вас с критикой еще до того, как вы сделаете бросок. Ампайры, все эти шефы новостных агентств, стоят за вашей спиной и внимательно наблюдают — и вот, черт, ваш левый аутфилдер не поймал мяч!.. И все ампайры, как один, против вас».

Один из штабных офицеров Абрамса с горечью писал: «Мне кажется, что в Париже мы ставим сами себя в смешное положение… Стоит коммунистам продемонстрировать мало-мальские успехи, предпринять небольшое наступление, как СМИ начинают трубить об их силе, как это было на Тет. Если же нам удается нанести опережающий удар и предотвратить масштабные действия с их стороны, СМИ опять же превозносят коммунистов — за деэскалацию»[1013]. Абрамс думал так же.

В августе командующие провинциальными силами НФОЮВ получили от ЦУЮВ лаконичные радиограммы с деспотичным приказом начать «третью волну» Тетского наступления. Некоторые тактические инструкции отдавали откровенным абсурдом: так, бойцам ВК было рекомендовано вырыть сеть туннелей и подземных укрытий под центральными районами Сайгона, для чего им требовалось принести с собой деревянные перекрытия, и наносить удары оттуда. Этот приказ, хотя и запоздало, был отменен — массированное наступление на столицу было заменено локальными атаками. По всей стране отряды ВК периодически подвергали американские базы обстрелам из РПГ и минометов, используя оставшиеся с февраля арсеналы. В основном августовские атаки концентрировались в провинции Тэйнинь и были легко отражены.

Наступили тяжелые времена для Вьетконга. В дельте Меконга сообщение по рекам и каналам было существенно затруднено или полностью прервано: американские и южновьетнамские катера вели круглосуточное патрулирование, по ночам используя свет мощных прожекторов. Потрепанные силы ВК оказались не в состоянии противостоять возобновившимся операциям по зачистке местности. Традиционные районы-убежища внезапно стали уязвимыми. Полевые госпитали подвергались постоянным бомбардировкам. Отряды были вынуждены рассредоточиваться небольшими группами, многие ушли в сторону Камбоджи. Когда лучший батальонный командир в дельте Меконга, Мыой Сыонг, был отправлен в Сайгон, чтобы выяснить судьбу группы ВК, с которой была потеряна связь, американцы быстро обнаружили его подземный тайник и застрелили его. Дезертирство из рядов ВК приобрело повальный характер.

КОВПВ было воодушевлено своими успехами, но 31 августа Боб Комер выразил тревогу по поводу того, что Ханой может предложить безоговорочное прекращение огня до выборов в США: «Оба кандидата это поддержат: „Разве можно быть против прекращения огня? Это святое, как с материнством“»[1014]. В октябре Эрл Уилер сказал президенту: «Абрамс оценивает ситуацию как в высшей степени благоприятную. Мы на пути к тому, чтобы выиграть эту войну в военном отношении»[1015]. Начальник штаба пресловутой 9-й дивизии США в дельте Меконга изложил новую стратегию дивизионного штаба в 1968 г.: «Мы сделали выбор в пользу розничной концепции рентабельности операций, которая состоит в уничтожении противника мелкими партиями, но с регулярной частотой, в противовес оптовой концепции… Например, если все 39 [стрелковых] рот будут ликвидировать всего по одному солдату противника в день, это составит 1170 человек в месяц»[1016]. Это было ярчайшим примером командного идиотизма, подменявшего продуманную военную стратегию статистической тарабарщиной.

Однако участники сражения при Дайдо и других подобных битв, а также те, кому было известно, что союзники теряют более 100 вертолетов в месяц, что в 1968 г. коммунисты предприняли 1500 наземных атак, а истощенные силы ВК совершили 9400 только зарегистрированных террористических актов, в которых погибли 5400 гражданских лиц, и что к Рождеству 1968 г. из ВСРВ дезертировало уже 139 670 человек, не питали никаких иллюзий насчет не только того, что эта война выигрывается, но и того, что она потенциально может быть выиграна[1017]. Майор Уильям Хапонски писал: «Мои впечатления об этой войне, в которой временами кажется, что американцы добиваются успехов, таковы… Мы думали, что вспашем дикое поле и получим добрый урожай, однако же на деле оказалось, что его почвы совершенно изничтожены тем, что здесь происходило до нас, и на них не может вырасти ничего хорошего»[1018].