– Следствие запросило данные с камер системы безопасности из магазинов, где, по ее словам, она делала покупки, когда вы с Кинварой были в туалете.

– Допустим, – сказал Рафаэль, – но чем это грозит? Следаки докажут, что ее со мной не было, и мне, возможно, придется сознаться, что в тот день я кувыркался в сортире с другой дамочкой, чью репутацию должен по-рыцарски защищать.

– Ты в самом деле рассчитываешь найти такую женщину, которая ради тебя даст ложные показания в деле об убийстве? – недоверчиво спросила Робин.

– Женщина, которой принадлежит это жилое корыто, от меня без ума, – тихо сказал Рафаэль. – Я с ней замутил, но очень скоро меня закрыли. Она ко мне на свидания приезжала, и все такое. Сейчас лечится в центре реабилитации. Чокнутая бабенка, обожает мелодраму. Художницей себя мнит. Пьет по-черному и вообще от нее сплошной гемор, но трахается как крольчиха. Даже не подумала забрать у меня запасной ключ от этой баржи, а ключ от мамашиного дома хранит вон в том ящике…

– И в дом ее мамаши ты заказал доставку гелия, шлангов и перчаток, правильно я понимаю? – спросила Робин.

Рафаэль моргнул. Этого он не ожидал.

– Тебе требовался адрес, никак на первый взгляд с тобой не связанный. Ты заказал доставку на то время, когда хозяева будут в отъезде или на работе, без труда проник в дом и забрал извещение об отсутствии получателя.

– Ну да, изменил внешность, за посылкой сгонял сам и отправил всю эту хрень курьером в дом драгоценного папочки, это так.

– Посылку приняла Флик, а Кинвара сохранила в укромном месте.

– Точно, – сказал Рафаэль. – В тюряге чему только не научишься. У кого ксиву раздобыть, где бесплатно перекантоваться, как чистый адресок заполучить – горы свернуть можно. Когда ты сдохнешь, – (у Робин зашевелились волосы), – никто не будет меня искать по этим адресам.

– А владелица баржи…

– Будет всем рассказывать, что занималась со мной сексом в туалете галереи Драммонда, помнишь? Она – мой человечек, Венеция, – тихо сказал он, – а для тебя расклад совсем херовый, чувствуешь?

– Ты допустил и другие промахи, – сипло выговорила Робин; у нее пересохло во рту.

– Какие, например?

– Сообщил Флик, что твоему отцу нужна уборщица.

– Да, чтобы подозрения пали на них с Джимми, – она же с умыслом проникла в дом моего отца. Присяжные наверняка полюбопытствуют, откуда ей стало известно, что эта семья ищет уборщицу. Но я же тебе говорил: на скамье подсудимых она будет выглядеть чумазой, злопамятной шлюшкой. Подумаешь: одной ложью больше, одной меньше.

– Но она украла у твоего отца памятку, которую он составил для выяснения деталей пребывания Кинвары в отеле «Le Manoir aux Quat’Saisons». Я нашла ее у Флик в сортире. Кинвара солгала, сказав, что едет в отель с матерью. Гостиницы обычно не дают сведений о постояльцах, но твой отец был министром, да к тому же останавливался там не раз, и благодаря этому, как мы считаем, хитростью вытянул из персонала признание, что в указанное время на парковке действительно стояла семейная машина, и еще добавил, как, дескать, жаль, что теща не смогла приехать. Он записал номер люкса, в котором остановилась Кинвара, и, возможно, пытался заполучить дубликат счета – проверить, не значится ли там заказ в номер двух завтраков или ужинов, так я думаю. А уж когда обвинение предъявит суду и памятку, и счет…

– Так это ты раскопала записку, да? – взвился Рафаэль.

У Робин внутри все оборвалось. Она не собиралась давать Рафаэлю лишний повод спустить курок.

– После нашего с тобой ужина в «Нам-Лонг ле Шейкер» я понял, что с самого начала тебя недооценивал, – сказал Рафаэль.

Это не было комплиментом. У него сузились зрачки, ноздри раздулись от злобы.

– У тебя тогда были неприятности, но ты все равно задавала чертовски неудобные вопросы. И ты, и твой босс неожиданно для меня спутались с легавыми. И даже когда я дал наводку «Дейли мейл»…

– Так это был ты! – Робин не могла поверить, что упустила из виду такую возможность. – Это ты натравил на нас прессу и Митча Паттерсона…

– Наплел ему, что ты бросила мужа ради Страйка, который все еще спит со своей бывшей. Эту сплетню принесла мне Иззи. Я подумал, что вас, таких шустрых, надо бы слегка притормозить, уж очень вам было интересно мое алиби… Но когда я тебя пристрелю, – (по телу Робин пробежал ледяной холод), – твоему боссу не так-то просто будет объяснить прессе, как твой труп оказался в канале, правда? Есть возможность, как говорится, убить двух зайцев одним выстрелом.

– Даже если я умру, – Робин старалась говорить ровным тоном, – остается записка твоего отца и показания гостиничного персонала…

– Ладно, он задергался, когда Кинвару понесло в «Le Manoir», – грубо прервал Рафаэль, – но говорю же тебе: меня там никто не видел. Эта тупая корова действительно заказала в номер шампанское и два бокала, но с ней ведь мог находиться кто угодно.

– У вас с ней не будет возможности состряпать новую версию, – сказала Робин; она уже еле ворочала языком, хотя по-прежнему старалась изображать спокойствие и уверенность. – Кинвара сейчас в заключении, потому что умом ей до тебя далеко… – выпалила Робин, – а ты, узнав, что отец вас разоблачил, заторопился и наворотил еще немало ошибок, причем довольно нелепых.

– Каких, например?

– Ну, например: упустил из виду, что Кинвара избавилась от коробочки из-под амитриптилина после того, как подмешала порошок в пакет с апельсиновым соком. Не уточнил у Кинвары, как закрывается входная дверь. И… – Робин понимала, что раскрывает свою последнюю карту, – заставил ее на Паддингтоне бросить тебе ключ от входной двери.

Между ними зависла бессловесная пустота; Робин показалось, что где-то совсем близко слышатся шаги. Она не посмела выглянуть в иллюминатор, чтобы не насторожить Рафаэля, который был настолько изумлен ее перечнем, что уже не думал ни о чем другом.

– Бросить мне ключ от входной двери? – изображая браваду, повторил Рафаэль. – Какой, к черту, ключ? Не понимаю, хоть убей.

– Ключ-секретку от Эбери-стрит – сделать с него дубликат практически невозможно. У вас в распоряжении был только один – ее ключ, потому что незадолго до смерти твой отец, заподозрив вас обоих, позаботился о том, чтобы запасной ключ оказался вне пределов твоей досягаемости. Но Кинвара без ключа не смогла бы проникнуть в дом и подмешать лекарство в сок, а ты бы не смог пробраться туда рано утром, чтобы задушить отца… Вот вы и состряпали план: она передаст тебе ключ на Паддингтонском вокзале, в заранее оговоренном месте, где ты будешь изображать попрошайку. Но ты попал на камеру. В полиции сейчас восстанавливают и увеличивают изображение. Есть мнение, что ты в спешке купил вещи в секонд-хенде, – там тоже найдется полезный свидетель. А прошерстить записи с камер наружного наблюдения, чтобы выяснить твои передвижения от Паддингтона и дальше, – это дело техники.

С минуту Рафаэль молчал. Еле заметно переводя взгляд слева направо, он пытался найти лазейку, способ побега.