смерть была не в силах отнять у него честь и невинность.

Опасаясь приближения царских отрядов, враги удалились, надеясь привлечь на свою сторону новые силы и подготовиться к следующему нападению. Они унесли с собой добычу и на время отложили исполнение замыслов.

Тем временем бедный раб, освобожденный от цепей руками мятежников, боясь погони, поспешил уйти подальше от города. Он шел без передышки день и ночь и, лишившись последних сил, сел отдохнуть в тени лаврового дерева, которое было столь высоким и толстым, что казалось древним как мир. Напротив дерева зияла темная пещера: только две пугающие точки светились в ее глубине, не рассеивая мрак. Не зная, что и подумать, раб неотрывно следил за этими странными огоньками и очень испугался, когда ему показалось, что они задвигались и стали приближаться к нему. То блестели зрачки огромного льва. Покинув пещеру, он медленно подкрался к несчастному и совершенно беззащитному человеку. Зверь обвил его хвостом, не причинив никакого вреда, забросил себе на спину и отнес в свое логово. Затем хищник опять вылез наружу, одним ударом повалил огромный лавр, заткнул его стволом вход в пещеру и убежал за львицей, которая охотилась где-то неподалеку, желая добыть еды для своих детенышей.

Дерево преградило путь на волю, и не в силах человеческих было его освободить. Тем не менее в пещере было достаточно светло, чтобы раб осмотрелся, увидел двух львят, лежавших на куче мха, и разбросанные кругом кости и объедки. Звери не обращали на него никакого внимания. В углу валялись обглоданные человеческие кости: печальные остовы бедняг, которых тоже привела сюда судьба. Страх не овладел душою раба: посреди этого ужасного логова он стал лицом к югу и, как верный мусульманин, обратился с такой горячей и истовой молитвой к Великому Пророку, как если бы находился в самой роскошной мечети и в полной безопасности.

Помолившись, полный веры в высшего властителя наших судеб пленник собрался с духом и продолжил осмотр пещеры. В ее темных закоулках он нащупал чью-то одежду, пошарил в карманах и достал кусочек железа и кремень, которым можно было высечь огонь. В то же время у себя под ногами он обнаружил сухой мох, что служил подстилкой ее хищным обитателям. Надежда вырваться на волю придала человеку сил, и, придумав, как бежать, он тут же приступил к исполнению своего замысла. Он сгреб мох в кучу, уложил ее рядом со входом и поджег: пламя проникло под влажную кору корней лавра и постепенно разгорелось: лишившись опоры, дерево с шумом упало набок, освободив небольшой проем. Оглянувшись вокруг, раб заметил также лук, сабли и кинжалы, которые могли ему пригодиться, а кроме того, при свете костра он разглядел золотые монеты, слитки и разные драгоценные украшения. Вооружившись всем, чем можно, раб раздвинул саблей дымящиеся ветки и, благословляя Аллаха, выбрался на свет.

Не успел он покинуть опасное место, как увидел льва, находившегося так далеко, что в него невозможно было попасть из лука, а еще дальше — двигавшуюся в сторону пещеры львицу. Почуяв, что добыча ускользает, хищник огромными прыжками устремился назад, и, когда приблизился, человек спустил тетиву: смертоносная стрела поразила льва прямо в сердце, и он упал как подкошенный.

Раб избавился от одной угрозы, но теперь к нему направлялась львица. Человек выстрелил в нее и ранил, чем еще больше разозлил. Хищница прыгнула, стремясь повалить врага на землю, и раб вонзил кинжал ей в бок. Раненое животное страшно зарычало и снова накинулось на своего противника, но тот отрубил ему саблей переднюю лапу. Хищница рухнула с диким воем и рыком, а ее львята вторили ей ужасными завываниями, которые могли устрашить даже самую отважную душу. Победитель нанес их матери еще несколько ударов кинжалом, и поверженный зверь замер в неподвижности, после чего раб поспешил покончить с ее детенышами и выкинуть их вон из пещеры. Избавившись от опасности, он обошел окрестности в поисках дерева, чьи плоды могли бы подкрепить его истощенные силы, и ручья, который мог бы утолить его жажду. Провидение и тут не оставило его. Казалось, всё подчиняется его желаниям и само идет к нему в руки.

Раб набрался сил и как полноправный хозяин вернулся в пещеру, чьих обитателей он истребил. Прихватив золото и серебро, вооружившись, чем только удалось, он забросал вход ветками и направился в родные края. Через несколько дней он добрался до дома и рассказал о своих приключениях родителям. Взяв несколько верблюдов и рабов, бывший узник вернулся в пещеру и вывез оттуда всё ценное. Став обладателем сокровищ, он щедро поделился ими с соседями, выстроил неподалеку от дома постоялый двор для проходящих караванщиков, паломников и путников, а пещеру, где жили страшные львы, превратил в часовню.

РАССКАЗ О БАХЕ́Т-ЗАДЕ́ И ДЕСЯТИ ВИЗИРЯХ

Окончание

— Государь! — произнес Аладдин, закончив свой рассказ. — Как видишь, раб, осужденный на распятие по ложному обвинению своих недругов, человек, которого едва не разорвали страшные львы, чудесным образом избежал опасностей, тогда как его гонители и недруги, желавшие пощекотать себе нервы, глядя на его мучения, были уничтожены или наказаны. Лишившись части своих подданных, царь Арама получил по заслугам: он не рассмотрел дело как подобает и, хоть и посочувствовал несчастному, пробудившему жалость в его душе, не судил его по справедливости.

Бахе́т-зада́ разрывался между своим долгом, рассказами и размышлениями Аладдина и настояниями визирей. Сердце его возмущалось вынесенным Аладдину приговором, однако он уже повсюду объявил о своем решении, за городом воздвигли крест, нетерпеливая толпа жаждала увидеть столь долгожданную казнь — всё это усиливало замешательство царя. Заметив, что государь снова заколебался, визири начали упрекать его, приводить уже известные доводы и закончили тем, что стали утверждать: такое поведение подрывает царскую власть.

— Будь по-вашему, — сдался Бахе́т-зада́. — Говоря по правде, мне отвратительно то, что я делаю, и всё же, поскольку преступление как будто доказано и безопасность моего царствования зависит от этого приговора, я уступаю вашим требованиям. Казнить виновного!

В тот же миг стражники схватили Аладдина, связали, заковали в железо и повели за город, где мученическая смерть должна была положить конец его дням. Сам царь, сев верхом на слона, в сопровождении всего двора отправился к месту казни. Там его уже ждал трон, с которого государь мог своими глазами следить за исполнением сурового приговора. Когда Аладдина начали раздевать, неизвестный человек пробился сквозь толпу и бросился к осужденному.

— О сын мой! — вскричал он, обхватив ноги Аладдина.

Слезы