неприемлем. Да о чём говорить, если даже способ привлечь моё внимание ты выбрал соответствующий.

Словно бы только и ожидая этих его слов, абсолютная чернота под нашими ногами вдруг сменилась яркой картинкой, содержание которой я без труда узнал. Сложно не приметить то, что произошло с тобой всего два дня назад.

Там был пустырь, высохший, заброшенный и никому ненужный. Это, и отдалённость данного места от Конохи да и вообще любых мест обитания человека, делали его идеальной площадкой для моего выступления.

Спустя мгновение статичная картинка ожила и моё собственное изображение начало действо. Ринувшаяся из меня чакра была чистой Ян. Её поток был столь неукротим, что всё чего он касался, начиная от иссохшейся пустыни, заканчивая безжизненными камнями и самим воздухом, стали буквально прорастать на глазах. И говоря прорастать я имею ввиду то что имею. Камень тянулся вверх, искривляясь подобно стволу дерева, на ходу обрастая каменными листьями, кристальными шипами и лавовыми бутонами. Песчинки под моими ногами, отрастив себе с десяток крохотных лапок, стали спешно разбредаться кто-куда, а воздух… он стал похож на дымку сотканную из почти иллюзорной паутины. И эта паутина мерно сокращалась в такт биению моего собственного сердца.

Я мог бы ещё долго описывать то как неживое становилось живым, иногда сохраняя при этом свою первоначальную природу, иногда дополняя её, а порой становясь чем-то абсолютно новым. Я мог бы часами объяснять как именно мутировало то что до этого было живым, и сколь сильно изменились процессы текущие в этих телах. Происходящая там вакханалия, что могла бы лишить иного наблюдателя не то что сна, но и рассудка, была для меня прозрачна и ясна, как нечто само собой разумеющееся, но сейчас были дела поважнее.

— Это ничего не доказывает, — упрямо стоял я на своём, — Ты сам создавал жизнь, причём покруче и по существенней.

— Это когда же? — неподдельно удивился Бог Ниншуу.

— Когда сотворил Биджу — зверей из чакры. Подвиг уж явно повнушительнее моего.

— Очень спорное утверждение, — серьёзно ответил мне Хагоромо, — Убедить то, что само не знает живо оно или мертво, куда как проще чем нечто, что свято уверенно в факте собственной нежизни. И да, в этой сфере, скажу без ложной скромности, я весьма хорош. Собственно, всё что пролегает на границе между чем-то и чем-то даётся мне легко, особенно когда требуется подтолкнуть что-то в какую-то определённую сторону. Но я никогда не мог и вряд ли вообще когда-либо смогу вдохнуть жизнь в неживое. Ты похоже и сам не представляешь насколько это невероятно и удивительно. Я никогда, за всё время своего существования, не видел ничего подобного. Это ведь не иллюзия, не подделка, что исчезнет спустя время, и даже не кадавр, что движется повинуясь текущей в нём энергии. Ты создал самую настоящую Жизнь, а на это я, увы, не способен. И если честно очень удивлён, что ты думал иначе. На подобное вообще мало кто способен, если уж быть откровенным. Потому я и предположил что ты именно частичка Жизни, что по какой-то неведомой даже тебе самому причине решила притвориться человеком. Остальные варианты куда как невероятнее, на мой взгляд.

Я не знал что мне на это ответить. В данный конкретный момент я вообще ничего не знал. Мне срочно требовалось подумать, и хотя бы составить список того в чём я больше не уверен, ибо знать то что ты не знаешь уже хоть что-то, а потому, пребывая где-то между бредом и просветлением я сел прямо на овеществлённое ничто и… стал проматывать свою жизнь за ново, вспоминая, а порой и переживая самые яркие её моменты, и чем больше я этим занимался, тем быстрее осознавал что теперь она совсем не похожа на ту, что я помнил. Словно бы что-то в корне изменилось в моём прошлом, что вообще-то по определению не может меняться. Мысль о том, что это я изменился гналась прочь. Подобное я не готов был принять, пока что нет.

Глава 49

В этот раз буду краток. Похоже заболел, голова раскалывается, а свет почти что режет глаз. Очень трудно было закончить редактирование, да и дописать поправки ещё сложнее, потому и выкладываю так поздно.

И да, главы для читалки будут уже завтра, пока физически не могу заставить себя подойти к компу, очень уж разбито себя ощущаю.

Однако надеюсь вам понравится, и вы сможете взглянуть на содержимое предыдущей главы с другой стороны.

Что касается непоняток и недосказанностей — так и должно быть. Вы, мои дорогие читатели, познаёте мир вместо с Тэкеши, и сейчас он вступил на абсолютно неизвестную и непонятную для него территорию. Так что вопросы это хорошо, ответы же на них появятся в будущем, на некоторые даже в скором.

Приятного чтения, и как и всегда — на ваш суд.

* * *

Не знаю как долго я просидел там — несколько часов или же всего пару минут. Да и не важно это было, по сути. Главное что никакой истины мне по итогу не открылось, просветление не снизошло, а понимание всё так же продолжало обходить стороной. Единственным итогом моих рассуждений была донельзя банальная, но удивительно чёткая мысль — да и плевать. Если суть всего этого не спешит мне открываться — то и пускай, я не гордый — подожду. Да и нужен мне сейчас этот смысл как собаке пятая нога. Я пришёл сюда не за этим… точнее не только за этим. Но раз уж первая часть моих поисков накрылась медным тазом, хотя уж скорее накрыла меня самого с головой, так и норовя погрести под грузом безумных тайн и откровений, то стоит хотя бы вторую попытаться ухватить за хвост, тем более что в этом случае права на ошибку у меня попросту нет.

Одним резким движением вскочив с непроглядной тьмы, что заменяла здесь земную твердь, я вновь обратил свой взор на Хагоромо.

Он был спокоен, собран и казалось бы недвижим, при том что я отчётливо помню, как до этого он довольно активно жестикулировал, да и мимика его лица была на удивление живой и яркой.

Осознание происходящего настигло меня внезапно, после чего я едва подавил в себе позыв заржать в голос.

Лицо моего собеседника же разрезала тонкая, но удивительно ехидная улыбка, давая мне понять что он понял то, что я всё понял. Боги, мы будто и не двое могущественных шиноби, а пара соседских мальчишек, что вот прям только-что пережили очередную проказу, и лишь одним взглядом пообещали сохранить эту тайну меж собой.

Окружающую пустоту разрезал громкий, заливистый смех. Я всё же не выдержал и рассмеялся, и продолжал хохотать