— А вообще, Острихс… Это ничего, что я так? Неофициально?… Спасибо. Так вот, можете всегда рассчитывать на меня! Любая помощь! Хотя я, конечно, знаю этот ваш настрой — ничего и ни от кого не принимать… Скажите откровенно… Впрочем, я и сам знаю! Вы боитесь, что вас могут заставить расплачиваться? В том числе вашими необычными способностями? А почему, собственно, боитесь? Просто любопытно. Есть таланты разного рода… Вот если бы вы были, скажем, одаренным музыкантом? Неужели вы считали бы для себя чем-то ненормальным получать за свое умение, например, деньги? Почет, славу? Был бы только спрос! А тут-то! Талант явный. Спрос — у-у-у-у! В чем проблема-то? Не вижу!

Острихс, немного поморщился, не столько от досады, сколько от напряжения, потребовавшегося для формулирования ответа, тем более, что ему, как и всегда, хотелось избежать выспренних слов.

— Видите ли, — осторожно начал он, — если бы я продавал себя как музыкант… или что-то в этом роде, то каждый… ну, «покупатель» приобретал бы мой… «продукт», так сказать, для себя лично… точнее, для применения на себе. Заплатив деньги и придя на концерт, человек сам слушает выбранную им музыку и получает от этого то, что хотел, или обманывается в своих ожиданиях… Сам! Вы понимаете, что я хочу сказать? А то, что есть у меня, приобретают не для воздействия на себя. С чем бы сравнить? Ну, так, грубо, конечно, — с пистолетом. В самых редких случаях им обзаводятся специально, чтобы прострелить себе голову, но, в основном, для проделывания дырок в чужих черепах. Очень неприятно чувствовать себя пистолетом в чьих-то руках, даже если за это прекрасно платят… Во всяком случае, я не могу вот так — запросто…

Острихс замолчал, а Намфель некоторое время переваривал услышанное.

— Чего-то подобного я как раз и ожидал… Мда-а-а… Не знаю, что и присоветовать! Хотя, вряд ли вы мои советы примете… И все же! А вас не посещала такая мысль: раз уж я «пистолет», то буду сам определять, в какую сторону стрелять? Причем, наверняка и всегда найдутся люди, которым этот выстрел будет выгоден, и с которых за это можно получить как за услугу. Не вы им будете отрабатывать какой-то долг, а, напротив, они вам окажутся должны при правильной постановке вопроса! Как вам это? Все, что для этого нужно — хороший импресарио! Потому, что вы, простите, в этом отношении — ноль! Нет! Скорее — отрицательная величина! А вот достаточно благородную, по вашему мнению, цель для своих пуль вы будете выбирать сами. Как вам такой расклад?

— Думал я об этом, — почти сразу отозвался Острихс, — не в части добычи денег, конечно, а в части самостоятельного определения цели… «Благородной», как вы изволили выразиться.

— Ну, кто бы мог сомневаться! — немедленно прокомментировал Намфель с краской веселой обреченности в голосе.

Острихс на это извинительно улыбнулся и продолжил:

— В общем-то, это относится к коренному вопросу предназначения, если выражаться высоким слогом. Зачем-то это дано, если оно есть? «Как» можно применять, — понятно, а вот «для чего», — нет. В любой, казалось бы, ерунде обнаруживается проблема конечного результата. Никак не получается, чтобы он был одинаково полезен или хотя бы безвреден для всех. Ужасно боюсь навредить! И еще: получается, что мне дана сила определить за других людей их выбор в той или иной ситуации. Какое я имею право считать, будто знаю о том, что им действительно необходимо? А если я и в собственном выборе не уверен? Подсказки спрашивать? Получается тот же самый «пистолет в чужих руках»… только бесплатный. Порочный круг.

На этот раз оба надолго замолкли. При этом было заметно, что у Намфеля готовится соскочить с языка какая-то мысль, но он ее сдерживает, скорее всего, потому, что не считает достаточно прояснившейся. Так бывает: будто спичка чиркает в темноте, но все никак не зажигается. Высверки показывают образы каких-то неясных теней вокруг, а четкой картины нет. Двигаться дальше нельзя и приходится оставаться на месте, ждать, пока загорится по-настоящему.

— Ну, а если с помощью вашего «пистолета», Острихс, попробовать разрядить чужой?

— Это как, простите?

— Вот вы, боитесь за кого-то что-то решать… То ли ответственности боитесь, то ли — чью-то волю украсть, то ли все вместе, я так до конца и не понял. А между тем, и без вашего участия подобный «пистолет», с помощью которого людям выносят мозги, в фигуральном, разумеется, смысле, приставлен к башкам подавляющего большинства ваших сограждан. Вы думаете, они что-то решают? Дудки-с! Решают за них так называемые элиты. А дело граждан, о свободе воли которых вы, дорогой Острихс так печетесь, про-го-ло-со-вать! И голосуют по лекалу той из «элит», у которой «пистолет» круче. Вы поняли, о чем я? О политтехнологиях, как о совокупности средств для канализации воли толпы в нужном направлении. Самый большой тяжелый и многозарядный «пистолет», разумеется, у государства, то есть у тех, кто там в данный момент рулит… Догадываетесь, куда я гну?

Острихс смотрел на Намфеля очень заинтересованно и, вместе с тем, озадаченно.

— Ну, насчет государства я с вами полностью согласен, господин Намфель… Я собственно, неоднократно высказывался в том смысле, что подлинная личная свобода и в том числе свобода воли в рамках государства нереализуемы… Я отнюдь не поклонник государства, но что вы предлагаете, пока не могу понять…

— Да бросьте вы, наконец, «господина», Острихс! Ей Богу, надоело! Чуть побольше душевности! А? Или опять боитесь чего-то? Не бойтесь! Все, что мне было нужно, я уже от вас получил! Можете считать меня временно совершенно бескорыстным! Ладно?

— Ладно, Намфель! — отвечал Острихс. Веселый цинизм хозяина дома ему был почему-то симпатичен.

— Так вот, дорогой мой Острихс! У вас в руках, по воле Бога, Природы или Случая, выбирайте сами, что вам больше нравится, оказался неизвестного действия инструмент, по силе, однако, сравнимый с тем монстром, которым располагает государство. А по экономичности равных ему вообще не имеется. То есть вы Острихс, при наличии совсем небольших материальных средств, можете свести на нет усилия огромной пропагандистской машины, в основе которой миллионы, если не миллиарды рикстингов. Разрядить «пистолет» можете! Понимаете? Или, точнее, заставить его выстрелить вхолостую! Как вам роль арбитра? Разрушителя монополии сантехников от государства на канализацию воли населения? А? Сильно?

Острихс никак не мог сделать окончательный для себя вывод: это Намфель так ерничает, или говорит серьезно. Но какая-то притягательная сила в высказанной им идее была, и Острихс спросил:

— А как вы себе это представляете в практическом плане?

— Ага! Зацепило? Ну, так вот, можете считать, что первый подобный опыт по наведению относительной справедливости вы уже имели. Вы на такие вещи внимания не обращаете, но я, изволите ли видеть, принадлежу к «Либеральному центру». А это, да будет вам известно, одна из тех немногих партий, которым «Объединенное Отечество» позволяет забирать себе кое-какие места и в парламенте и в кантонах. С их стороны это не то, чтобы действительное намерение делиться властью, но необходимое средство соблюдения приличий. Мы ведь позиционируем себя в качестве демократического государства! Вот и Ялагил они как бы выделили нам в удел и не предпринимают по-настоящему серьезных усилий, чтобы посадить сюда своего человека. А то бы худо нам пришлось. А вот, что касается места в Федеральной палате от Лиазира, — это было для них святое. Все эти бараны из муниципальных собраний обрабатывались по полной программе, чтобы обеспечить место кандидату от правящей партии. Многие из них до сих пор понять не могут, как это вышло, что они проголосовали за меня… Иными словами, вы заставили «большой пистолет» промазать. Правда, на этот раз подтолкнул вас в нужном направлении, скажем честно, я, но в будущем вы сможете выбирать сами. Желающих получить от вас помощь будет более чем достаточно. И никаких обязательств ни перед кем! Вы же договоры с ними заключать на оказание услуг не станете? Опять же не вы, а они станут вас домогаться, приглашать, ну и, конечно, уговаривать будут! Но ведь вы никому ничего не обещали, а значит, и не обязаны! Захотите — поддержите, не захотите — откажете. Чем не Предназначение? «Противовес государственному закабалению воли избирателей». Мелковато, может быть, и похоже на эрзац, но лучшего я придумать не могу. А уж поездить придется! Надоест! Хотите, кое-кому кое-что намекну, и завтра вас начнут одолевать жаждущие?