Эми была теплой, мокрой от пота, но даже после такого быстрого перехода ее дыхание оставалось легким.

— Здесь найдется жилье поуютнее? — спросила Эми.

Она сразу поняла, что в дедовой хижине не живут, если только вы не Кетчум или призрак. Остальные строения острова отсюда не были видны даже в ясную погоду. Дэнни взял ее лыжные палки, снегоступы и повесил на плечо карабин, проследив, чтобы дуло смотрело вверх. Эми легко взвалила на плечи рюкзак. Герою ничего не оставалось, как снова бежать впереди людей.

Они зашли в «писательскую хижину». Дэнни хотелось показать ей, где он работает. Внутри по-прежнему выразительно пахло газами Героя, огонь в печи еще не погас, и в комнатке было жарко, если не сказать — душно. Эми сбросила парку, свитер, еще что-то и осталась в лыжных брюках и безрукавке. Дэнни сказал ей, как тогда посчитал ее старше себя или одного возраста. Но почему сейчас она выглядела моложе, чем он? Конечно, не настолько молодо, как на ферме в Айове. Почему возраст не сказался на ней так, как на нем?

Эми рассказала ему, что их первая встреча произошла в тяжелое для нее время. Незадолго до того умер ее ребенок (с тех пор она не отваживалась рожать). Малышу было всего два года — столько, сколько было Джо, когда он увидел Небесную леди. Эми не сумела сжиться с потерей сына. С этим невозможно ни сжиться, ни пережить; просто боль потери несколько притупляется и отступает перед повседневными делами. (Дэнни потерял Джо сравнительно недавно; все, кто знал писателя, отмечали, что после этого он заметно постарел.)

— Мы с тобой, в общем-то, ровесники, — сказала ему Эми. — Мне пару лет назад стукнуло шестьдесят. Во всяком случае, так я отвечаю любопытным мужчинам.

— Ты выглядишь на пятьдесят, — сказал ей Дэнни.

— Подлизываешься или как? — засмеялась Эми.

Ее привлекли фразы и части фраз к будущей первой главе, прикнопленные к стенке.

— А это что у тебя? — спросила она.

— Мои рабочие заготовки. Осталось заполнить бумагу другими фразами, и первая глава будет написана. Вот только начальную фразу никак не придумаю.

— Может, я тебе помогу, — сказала Эми. — Я никуда не спешу. У меня нет никаких проектов.

Дэнни боялся, что вновь расплачется, но в это время зазвонил мобильный телефон. Четвертый раз за день! Разумеется, звонил Энди Грант, желавший удостовериться, все ли в порядке.

— Она уже здесь? — спросил Энди. — И вообще, кто она?

— Та, которую я очень давно ждал, — ответил ему Дэнни. — Она ангел.

— Иногда, — напомнила писателю Небесная леди, когда он закончил разговор. — Но сейчас определенно.

Что бы сказал своему сыну хромой повар, будь у него время произнести несколько фраз перед выстрелом Ковбоя? Скорее всего, Доминик высказал бы надежду, что его одинокий сын все-таки «найдет себе женщину». Только это. И вот Дэнни ее нашел, точнее, она его нашла. После Шарлотты — вторая значимая женщина в его жизни (по времени знакомства — первая). Хотя бы в этой жизненной плоскости Дэнни был счастлив. Кому-то за всю жизнь не удается найти ни одного любимого человека. Дэниел Бачагалупо нашел двух любимых женщин.

Последние несколько лет она жила в Миннесоте. («Если ты думаешь, что в Торонто холодно, пожил бы ты в Миннеаполисе», — говорила ему Эми.)

Она рассказала, что немного выступала в состязаниях по грэпплингу[152].

— Возилась с бывшими «сусличихами»[153], — усмехаясь, говорила Эми.

Слова эти так и остались для Дэнни загадкой, но расспрашивать подробнее ему не хотелось.

Эми Мартин (Мартин была ее девичья фамилия, которую Эми себе вернула) родилась и выросла в Канаде. Она много лет прожила в Штатах и стала американской гражданкой, но сердцем оставалась канадкой. Эми сказала, что всегда хотела вернуться на родину.

На вопрос, что привело ее в Штаты, она пожала плечами:

— Обычная история. Встретила американца, влюбилась, вышла замуж, уехала с ним. Там родился мой ребенок, и я почувствовала, что должна остаться.

Когда их разговор дошел до политических взглядов, Эми призналась, что теперь относится к политике с безразличием. Прежде ее бесили скудные познания маленьких американцев об остальном мире и нежелание что-либо узнавать о нем. Два срока бездарного и провального президентства Буша-младшего приведут Штаты (да и весь мир) к жуткому хаосу. В сказках, если наступали тяжелые времена, появлялся герой на коне и спасал мир. Только много ли сумеет сделать в наши дни один герой?

Грустно улыбаясь, Небесная леди говорила, что тяжело спуститься с небес и оказаться на земле, в стране, где не верят в ангелов, хотя одна из двух главных политических партий находится в руках ревностных приверженцев Библии. (Но и сами эти ревностные приверженцы остаются упрямыми и неповоротливыми.) А кроме них были те, кого Эми назвала «долбаным контингентом страны»; те, кого Дэнни считал тупее собачьего дерьма, «уличные патриоты с драчливыми наклонностями» — упрямые, недоучки (либо упрямые недоучки), не умевшие и не желавшие видеть дальше бесконечного размахивания флагами и националистического бахвальства.

— Консерваторы — вымирающий вид, но они пока об этом не знают, — сказала Небесная леди.

К тому времени, когда Дэнни привел Эми в коттедж и показал ей громадную ванну, спальню и два куска оленины, ожидавших их на обед, оба поняли, что являются родственными душами; по крайней мере, в вопросах политики. Эми знала о писателе больше, чем он о ней, но лишь потому, что читала все его романы. Она читала и всю «дерьмовщину», написанную о нем. (Слово «дерьмо» и производные от него оказалось их общим словом в отношении массмедиа; так что их взгляды на журналистскую бесцеремонность и здесь выявили общность душ.)

Эми, конечно же, знала, когда и при каких обстоятельствах погиб Джо, когда и при каких обстоятельствах погиб хромой повар. Но она ничего не знала о Кетчуме. Она даже имени такого не слышала, и Дэнни стал рассказывать ей о старом сплавщике. Поначалу ему было трудно: ни с кем, кроме Нормы Шесть, он не говорил о Кетчуме. Однако в ходе рассказа писатель почувствовал, что Кетчум начинает оживать и входить в новый роман. Дэнни стал говорить о романе, о своей привычке начинать произведения с конца и о первой главе, которая не хотела выстраиваться.

На газовой плите они почти до кипения нагрели большие кастрюли с водой, и, когда потом оба залезли в ванну, ванна заполнилась до краев. Дэнни не представлял, что эта ванна может переливаться через край. Оказалось, что может, когда известный писатель плещется там вместе с великаншей.

Эми подробно рассказала ему историю всех своих многочисленных