Один из возможных сценариев наступления нового ледникового периода включает исчезновение Гольфстрима, что неожиданным образом было бы и последствием глобального потепления. Это неизбежно, поскольку Североатлантическое течение – ответвление Гольфстрима, которое поворачивает через Атлантику на северо-восток, – омывает земли в северных широтах Европы теплой экваториальной водой и высвобождает тепло, эквивалентное годовой выработке миллиона электростанций среднего размера, в расположенный выше воздух. Теплая вода и теплые ветры совместно обеспечивают мягкость европейского климата. Одним из факторов, приводящим в движение эту систему, являются колоссальные участки морской воды, которые замерзают каждую зиму, образуя шельфовые льды, что по совпадению повышает концентрацию соли в окружающей воде, отчего она становится тяжелее и опускается на дно; таким образом она переносится на юго-запад в сторону Карибов, где вновь нагревается и поднимается на поверхность. Однако с 1977 года шельфовые льды перестали формироваться как прежде (возможно, из-за глобального потепления), а тяжелая вода перестала тонуть. В 2005 году ученые уже оценивали вероятность остановки Гольфстрима как пятьдесят из ста. В таком случае европейские температуры резко упадут, зимние показатели для Британии, например, опустятся до –30 °C[949]. (Разумеется, как происходит почти с каждым вопросом, связанным с глобальным потеплением, имеется и противоположная точка зрения: в сентябре 2009 года журнал Science опубликовал свежие данные, свидетельствующие о том, что человеческая деятельность не только нагревала земной шар, и в особенности Арктику, но и оттягивала неминуемое наступление ледникового периода)[950].

Еще один связанный с глобальным потеплением фактор, который может парадоксальным образом ускорить наступление нового ледникового периода, – огромные запасы замерзшей воды в Антарктике, простирающиеся на несколько километров в глубину. По мере медленного продвижения льда в сторону океана он тормозится прибрежными слоями. Подъем уровня моря может разрушить прибрежные слои льда и вынести эти гигантские ледники в открытое море, что способно радикально понизить температуру. Есть и другие сценарии наступления ледникового периода, в которых не участвует глобальное потепление – ни вызванное человеческой деятельностью, ни какое-либо другое. “Ледниковые циклы запускаются небольшими периодическими изменениями земной орбиты”, – пишет Колберт, и они “изменяют распределение солнечного освещения на различных широтах в различные времена года и происходят согласно полному циклу, который завершается за сотни тысяч лет”[951].

Нынешнее состояние наших технологий делает почти невозможным предсказание того, следует ли нам готовиться к глобальному потеплению или к наступлению нового ледникового периода, не напрямую вызванного более горячей Землей или каким-либо другим фактором. Разнообразные компьютерные модели глобального климата на сегодняшний день слишком неточны. Один из создателей такой модели жалуется: “Мы изголодались по данным… В ситуации такой большой естественной вариативности опасно связывать какое-то конкретное изменение с какой-то конкретной причиной”[952]. Найджел Калдер, автор The Weather Machine, называет климатические изменения “одной из самых неаккуратных областей современной науки”[953]. Или, пользуясь очаровательным сравнением джойсовского Леопольда Блума, погода “ненадежна, как попка младенца”[954].

И вот здесь Пирс Корбин, несмотря на всю свою эксцентричность (британский Метофис назвал его “сумасшедшим ученым”), оказывается незаменим. В отличие от Метофиса он считает Солнце ключевым фактором в климатических изменениях. Хотя он скрытен в отношении своих методов, известно, что прогнозы Корбина строятся на предположении, что нашим климатом управляют солнечные частицы и магнитные связи между Солнцем и Землей на любом временном отрезке – от дней до сотен и тысяч лет. Солнечные частицы сильно подвержены изменениям в земном магнитном поле, особенно сдвигам магнитных полюсов и отклонениям частиц вблизи экватора. Корбин изображает солнечные вспышки и прочие коронарные выбросы, с удовольствием отмечая каждый последующий фактор. “Имеется двадцатидвухлетний цикл, Луна, магнитное поле Солнца – все это воздействует на погоду. Нельзя забывать и об ударных волнах в солнечном ветре, известных как “красные пики”, и о наклоне самой Земли”. Чем сильнее магнитное поле Земли, тем больше частиц оно собирает из солнечного ветра; чем больше частиц собирается, тем более теплой становится Земля. Магнитная активность Солнца более чем удвоилась с 1901 года, напоминает Корбин, усилив поле в 1,4 раза с 1964 года, и имеются растущие свидетельства того, что эта активность достигает сейчас своего восьмитысячелетнего пика.

У Корбина, разумеется, тоже есть на счету неправильные прогнозы – снежная Пасха в 1989 году и “неистовая погода” в сентябре 1997-го: оба периода оказались тихими и теплыми. Но записи Метофиса значительно хуже, они обеспечивают прогнозами погоды Би-Би-Си с 1923 года, но эта франшиза вновь открыта для претендентов после особенно неудачного 2009 года: Метофис предсказал “лето шашлыков”, которое оказалось таких холодным и мокрым, что пришлось извиняться; видимо, вследствие этого Метофис предсказал мягкую зиму – последовал самый холодный январь за последние двадцать три года. Недавний опрос показал, что 74 % опрошенных считают прогнозы Метофиса в целом неточными[955]. Лучшую репутацию среди погодных прогнозистов еще нужно поискать.

В этой чрезвычайно обостренной дискуссии одно, на мой взгляд, работает в пользу Корбина – факт, что первый доклад IPCC полностью игнорировал изменчивость Солнца, а недавние “Резюме для политиков” упоминают солнечный свет только мельком, не говоря ни о частицах, ни о магнитном поле[956]. На Копенгагенской конференции в декабре 2009 года акцент делался на антропогенных факторах потепления, а солнечные факторы практически даже не упоминались[957].