от нашего, и если он при рождении наделен особым свойством, на протяжении жизни тело зверя как бы пропитывается Кель. Гидастиа может изменить его. Были зафиксированы случаи, когда звери физически уподоблялись нам. Есть даже теория, что фойре удачный тип эволюции зверей, как и варги. Хотя, варгов еще приписывают к работе древних магов, мол, те создали себе полуразумных тварей, чтобы они выполняли за них грязную работу. Теперь я в этом разубедился, ибо идея того, что кто-то мог создать разумную расу искусственно, более безумна.

— Эм, а гидастиа это…? — поморщился я.

— Другое название Кель. Как материя, только та, что является первичной.

Глава 100

Глава 100

— Но как происходит само изменение? Зафиксированы наблюдения или типа того? — спросил я волнительно. Подумать только, вот зверь, и вот он уже… другой.

— Хм. Ты видел когда-нибудь, как фойре обращаются в полузверей? Или уже в звериной форме.

Я кивнул.

— Примерно так же. Таких наблюдений, как ты понимаешь, не много, ведь найти уникальное животное на пороге эволюции почти невозможно, но некоторым удавалось. Тело зверя начинает перестраиваться, буквально. Кости смещаются, меняются. Кожа, шерсть опадают, и нарастают новые. Сам процесс занимает несколько дней и приносит зверю много боли, вследствие чего он потом очень агрессивный и голодный. В одном из случаев наблюдатель был разорван и съеден, а описание процесса нашли в его дневнике. Все это можно узнать из большой энфулиасриа, но в Каира нет Дома Знаний. На Фариде вообще с этим туго.

Я поморщился. Видимо, энфулиастриа это местная энциклопедия или около того, но все же уточнил.

— Я не понимаю твоего слова, — ответил Дерек. — Энфулиасриа, мой друг, это название прибора, где можно прочесть на любом языке обо всем, что известно. Эйнфейлиан были единственными, кто создал подобное, как и первыми, кто открыл возможность посетить космос.

Мои глаза округлились.

— Не знал? — удивился целитель.

— Слышал, но мало. Можешь рассказать? — я уже потерял настрой на тренировку, и мои уши требовали рассказа.

Мы уселись на скамью у стены, и целитель достал выпивку. Он стал чаще пить после смерти ребят, хотя и раньше не отказывался.

— Как я понимаю, общую историю ты тоже не знаешь. Но это долгий путь, и я обрисую вкратце, чтобы ты понимал, что к чему.

Я нетерпеливо кивнул:

— Не тяни. Можешь рассказывать любые детали, которые считаешь нужными.

— Ладно, — усмехнулся целитель. — Несколько тысяч лет назад эйнфейлен первыми поднялись к звездам. Тогда еще атланы, грендар и фойре ковырялись в грязи. Эльфы сами по себе исследователи, и представь, направление их развития за все это время неизменно. Решением Сэнтувии, ведь единовластия у них никогда не было, они высадились сначала к грендар — первый открытый ими живой мир, и так же подняли их к звездам. Учили и просвещали. Затем были фойре и последними атланы. Конечно, это заняло немало времени, но учитывая, что остроухие доживают до пятисот лет, это представить не так сложно. Это было до войны. Когда расы рассредоточились по Пределам и начали исследовать Вселенную, появилось общество безумных магов. Здесь известно не так много, и точно сказать, как они появились и с чего все началось, не может никто. Возможно, кроме высших Домов эйнфейлен, но после войны они серьезно отделились от остальных. Короче, темное пятно в истории Пределов. Дальнейшая война описана весьма подробно, но я не буду сейчас углубляться.

— Нет, остановись, — живо кивнул я.

Дерек скривился:

— Давай в другой раз, это место не очень подходит для лекции, и мне нужно подготовиться, я же не могу вот так сразу по полочкам разложить. Договорились?

Разочарованию моему не было предела, но я кивнул.

— Так вот. Эйнфейлен — ученые и исследователи. Их после войны осталось меньше всех, и они отделились. Тем не менее, свою деятельность по созданию механизмов они не прекратили. Как грендар ни стараются, они не могут догнать остроухих. Все корабли, которые сейчас курсируют по космосу, изначально сконструированы эйнфейлен. У них самая передовая и уникальная техномагия. Во время учебы я видел вещи, которые просто не укладываются в разуме. Представь, что у тебя в руке не лук, а изогнутый рычаг, который может формировать любую стихийную структуру вне твоих магических способностей. Но это дорогое удовольствие, так как для его работы нужен алмид. И не та мелочь, что водится на Фариде, а настоящий алмид, который отправляется наверх, — он поднял волнительно глаза к потолку, — почти весь. Поэтому и Энциклопедия производятся так же эйнфейлен и никем другим. Мы, как и остальные расы, пользуемся уже готовыми наработками и на этой основе создаем свое. Но эйнфейлен все равно всегда впереди.

Дерек отпил из бурдюка, а я постарался переварить сказанное.

— Как ты считаешь, кто были теми исследователям, что запечатлели эволюцию зверя? Правильно, эйнфейлен. Учитель говорил, что они вообще безумны, когда дело доходит до познания мира, и жертвуют десятилетиями на глупости. Фойре, кстати, абсолютно противоположная их научному духу раса. После войны они так изменились, что сейчас отвергают все, что можно отвергнуть без ущерба своей обороне. Не удивляйся ты так, я уже понял, что жизнь в лесу загнала тебя в невежество, и отец ни о чем не позаботился. Я не порицаю, ведь не у всех есть средства для этого, но простым вещам-то нужно было обучить. История мира хотя бы. Неужели он такой невежда? — усмехнулся он в конце.

Видимо, я не сдержался и выдал весь спектр эмоций, на который способны мышцы лица, а Дерек не самый глупый из разумных. Вообще, я уже давно с легкостью мог бы расспрашивать его обо всем, вряд ли он может заподозрить "другой мир", но как-то не задалось. Хотя и полностью доверять кому-то сложно. Тем не менее, пора менять это и устраивать допросы всем, кого знаю, обо всем, что хочу знать.

— Получается, любой зверь может оказаться тем самым? И даже Сеара? — спросил я.

— Ага, даже эта девочка. Но ты этого не узнаешь, пока все не произойдет. Представляешь, как удивилась бы Сэм? Зачастую эволюционируют дикие звери, особенно хищники, но есть много свидетельств, и о самых безобидных случаях. Мой