Важным военно-политическим событием этого столетия явилось падение утратившей свое былое могущество Византийской империи под напором возродившегося ислама. Мусульманам открылся путь в Южную и Восточную Европу, однако в течение целого столетия эту брешь прикрывали венгерские потомки мадьяр.

Защитное боевое вооружение достигло пика совершенства как раз в тот момент, когда появление огнестрельного оружия сделало броню совершенно бесполезной. Да и вес доспехов делал рыцаря (спешившегося либо конника) неповоротливым; к тому же ни кольчатые доспехи, ни пластинчатые из закаленной стали лучших немецких и итальянских оружейников уже не могли служить надежной защитой. Нечего и говорить, что любому воину требовалась максимальная маневренность как для эффективного ведения боя с пехотой противника, так и для согласованных действий с собственной пехотой.

В итоге к концу века пластинчатые доспехи стали скорее символом престижа, нежели средством реальной защиты. К слову сказать, модификации доспехов – яркий пример невообразимой путаницы, царившей в военном деле. С одной стороны, доспехи утяжеляли в тщетной попытке защититься от ружейного огня, с другой – всадники, стараясь добиться подвижности, всевозможными способами облегчали их.

Полированным пластинам из закаленной стали придавалась форма, способная обеспечить вероятность рикошета. В то же время (иногда на тех же самых доспехах) чеканились или гравировались вычурные узоры, снижавшие прочностные характеристики и отражающие свойства.

Стремление тяжеловооруженных конников воевать спешившись уже в начале века привело к усовершенствованию оружия и к созданию разнообразных его моделей. Меч, например, оставался в ножнах, которые чаще всего приторачивались к седлу, а не к поясу, как раньше. Поскольку пробить мечом прочную броню теперь стало гораздо сложнее, воины предпочитали оружие, обладающее достоинствами тяжелой палицы, но при этом имеющее острую режущую кромку. Палица с шипами еще не вышла из употребления, но еще более популярны стали приспособления, сочетавшие в себе свойства секиры и топора, среди которых широкое распространение получила алебарда.

Но какими бы грозными ни являлись эти орудия нападения и защиты, новое огнестрельное оружие зарекомендовало себя гораздо более эффективным средством. К концу века даже самые консервативные рыцари были вынуждены признать, что на полях сражений особо значимым становится пехотинец с огнестрельным оружием в руках. Ведущая роль знатного рыцарства, поколебленная английскими йоменами (свободными крестьянами) в битве при Креси, а в сражении при Земпахе – швейцарской пехотой, навсегда отошла в прошлое. Мощь и потенциальные возможности нового оружия стали столь очевидны, что его приняла на вооружение вся Европа, несмотря на то что надо было каким-то образом защищать огнестрельное оружие от неблагоприятных погодных условий, что заряжание и выстрел производились несуразно. А это представляло опасность для самого же стрелка.

Как ни странно, две вооруженные организации, которым принадлежит больше всего заслуг в возвращении пехоте главенствующей роли на поле боя, медленнее всего осваивали новое пороховое оружие, подкрепляющее это главенство. Англичан по-прежнему устраивал их длинный лук в рост стрелка, а швейцарцы полагались главным образом на свои смертоносные пики. Французы, славившиеся лучшими по тем временам артиллерией и артиллеристами, почему-то медлили с освоением ручного огнестрельного оружия; лишь сокрушительное поражение при Павии в следующем веке заставит их понять, что рассчитывать только на артиллерию небезопасно. Испанцы подошли к проблеме наиболее рационально. Приняв на вооружение как пушки, так и ручное огнестрельное оружие, они в то же время не отказались ни от мечей, ни от копий, ни от полевых укреплений, то есть свели к минимуму недостатки, присущие новому оружию. В результате к концу XV в. Испания обладала самой мощной и организованной в мире армией.

В начале XV в. артиллерийские орудия и ручное огнестрельное оружие различались лишь по габаритам и способу транспортировки. Железные трубы, достаточно легкие для того, чтобы на поле боя их доставлял сам пехотинец, назывались «огненными палками» или «ручными пушками». В длину они достигали 60–90 см при внутреннем диаметре ствола от 12 до 20 мм, причем стволы часто прикреплялись ремнями к древку копья. Позднее для удобства эти «ручные пушки» стали вкладывать длинными концами в короткие деревянные ложа, которые можно было держать под мышкой или, как чаще и делалось, устанавливать на землю или на любой предмет подходящей высоты: камень, оконную раму, повозку или рогатину.

Порох засыпался в ствол и фиксировался тканевым либо бумажным пыжом. На порох сверху помещалась пуля – железная или свинцовая, шарообразная или неправильной формы. В начале века этот пороховой заряд воспламенялся так же, как это было принято в артиллерии, – с помощью медленно горевшего фитиля (шнура из плотно скрученной тряпицы, пропитанного селитрой и затем высушенного). Подобно огнепроводному шнуру в современных пиротехнических изделиях, это приводило к воспламенению инициирующего пороха на полке – небольшом углублении в стволе, соединенном с основным пороховым зарядом внутри с помощью запала. Нетрудно представить, как приходилось изловчаться, чтобы зарядить такое ружье, прицелиться и произвести выстрел. О точности попадания в цель не могло быть и речи. Таким образом, это оружие не оказывало непосредственного влияния на тактику бовых действий. Ружья дополняли, но никак не заменяли более удобные длинные луки или арбалеты.

Первые аркебузы

Однако благодаря изобретению фитильного замка незадолго до середины XV в. эти так называемые «огненные палки» трансформировались в серьезное оружие. Фитиль, как правило из бечевки, помещался в S-образный механизм, приделанный сбоку к стволу. К пороху на полке и в запальном отверстии (для удобства, а также для защиты от дождя вынесенном на бок ствола) фитиль подносился нажатием на курок. Таким образом, стрелок мог упирать приклад в плечо и вести огонь примерно так же, как из современного оружия. Началом второй половины XV в. датируется еще одно усовершенствование: приклад стали делать изогнутым, что позволяло с большим удобством упирать его в плечо. Отсюда и происходит французское слово «аркебуза», означающее буквально «ружье с крюком». Аркебуза стала первым пригодным к использованию ручным огнестрельным оружием, таким же удобным в обращении, как арбалет или лук, но превосходившим оба этих вида оружия по убойной силе. Правда, дальность стрельбы из аркебузы не превышала 100 м, то есть была меньше дальности полета стрелы. В следующем столетии аркебуза стала обычным оружием пехотинцев.

К началу XV в. артиллерия находилась на вооружении всех европейских армий, а благодаря туркам пушки проникли и в Азию. Изготовлявшиеся из чугуна или кованого железа (а иногда составлявшиеся из железных полос, стянутых обручами), они применялись исключительно при осадных или оборонительных операциях. Пушки или бомбарды транспортировались на запряженных волами повозках, а для стрельбы их вкапывали в насыпные валы или же устанавливали на бревенчатые платформы, собранные прямо на месте. Пушки явно не годились для маневренной войны и поэтому считаться прототипами полевой артиллерии никак не могут.