Д: Вот мне интересно: его активная жизнь началась в 1990-х, они машинами занимались с Бадри. Насколько я знаю, он не выпивал – математика, семейная жизнь. Где же он находил этот драйв?

А: Это чистая ложь. Нет, он такой же был. Он всегда выпивал.

Д: Всегда бухал?

А: Всегда были девушки, семейная жизнь была параллельна. Почему мы с ним стали совсем близко общаться, когда познакомились? Я жил в доме, который был на полпути между его домом и домом его мамы. А в доме мамы он встречался с Галей. Каждый день он говорил Нине, своей первой жене, что идет якобы ко мне. На самом деле он действительно ко мне заходил, от меня звонил иногда Нине, для подтверждения алиби. Дальше он топал к маме, где ждала его Галя. После Гали он обязательно ко мне в 12 ночи заходил, и так продолжалось много лет. Никогда он примерным семьянином не был, совершенно точно, всегда был готов выпить и погулять. Он вообще очень мало поменялся, какой был, такой и остался. Просто поприще другое.

Д: Когда я борюсь за какие-то вещи, я вспоминаю его пример. Может, иногда нужно быть более гибкой в каких-то вещах, а не до конца переть.

А: Он слова “нет” вообще не понимал.

Д: Это ж насколько полным провалом была его жизнь: кем стать – и так закончить?!

А: Он прожил феноменально яркую жизнь. У него были красивые женщины, которые его любили. У него была куча денег, он объездил весь мир. Он стал всемирно известным. Даже если считать, что он переоценивал свое влияние, все-таки на многие вещи он влиял. В 1996 году он сыграл очень большую роль в выборах Ельцина.

Д: Я согласна. Но как это все завершилось?! Какой разброс! У него жизнь вот так по амплитуде выросла – и вот так упала. Необыкновенная история.

А: Какие, по-твоему, основные качества Березовского?

Д: Вот все говорят, что он много врал. В суде врал, например. А я его ценила за честность.

А: Да, он не врал. Просто видел мир по-другому.

Д: Может, где-то он юлил, хитрил. Я его ценила за честность. Я тоже не люблю врать. Потому что все-таки для меня мужик сказал – мужик сделал. Ну, как мы сказали, он умел радоваться жизни, умел жить. Он был вежливый – возможно, эпоха 90-х его испортила. Она, я думаю, всех подпортила, кого-то, может, даже еще хуже.

А: Это точно.

Д: Он любил подарки дарить, и не то что именно мне или большие – он любил делать комплименты, он любил, когда люди улыбаются. Когда мои подруги прилетали ко мне – их было шестеро, – он всем подарил по маленькой подвесочке. Маме букетик. Он питался позитивными эмоциями. Он говорил: “Я не люблю подарки, я люблю их делать”.

А: Борис всегда был широкий человек. Его пример показывает, что деньги зарабатывают те, кому на них плевать. Хотя, конечно, он деньги потерял.

Д: Притом что у него были большие финансовые проблемы, он до последнего летал на своем самолете. И никогда ни на чем не экономил, вообще. Он это даже не умел. Он меня избаловал, собственно говоря, этим. Потому что у меня теперь такое отношение и самой к жизни, и ко всем мужчинам вокруг, а люди-то разные. Он мне всегда говорил, что он для меня лучший мужчина. Сейчас у меня период, когда у меня никого нет, и, возможно, поэтому я его часто вспоминаю. Я была на кладбище и чувствую себя отчасти должной ему за то, что он помог мне в жизни, сделал мою жизнь, в голову много что вложил, много что показал. Что я с ним видела за эти два года, каких людей я видела, в какую жизнь он меня посвятил – можно сказать, что я счастлива, что прожила такую жизнь. Лучше видеть много, чем не видеть ничего и быть такой правильной, честной, не встречаться с 60-летним дядей.

А: Что бы ты ему сейчас сказала, если бы у тебя был шанс с ним поговорить?

Д: Во-первых, я бы ему сильно дала по голове за то, что он сделал. Просто бы сказала: “Ну ты что? Идиот, совсем дурак?” Позвонил бы, сказал – ну нельзя так… Все у него предатели были, с этим он и ушел. Может, это гордыня какая-то. Вот хочется дать оплеуху…

Это первое. И еще я бы извинилась за многие вещи и сказала, что он был прав. По жизни, по мужчинам, по тому-сему, что я распылялась, не туда тратила энергию. Он говорил: “Ты талантливая и не те вещи делаешь”. Была молодость, все же через это проходят.

Мне стыдно за то, какую жизнь я вела. Опять же, я была молодая, я не знаю, что стыдно, что хорошо. Но я вела двойную жизнь, и это не очень хорошо, я его сильно мучила. Он знал, я на это намекала, шутила. И он это принимал.

Б: Уже в последние годы жизни Березовского мы часто встречались по поводам, которые, казалось бы, вообще не имели никакого отношения к делу. Например, он пригласил меня в Израиль только для того, чтобы обсудить “дело Ассанжа”, и мы с ним имели интереснейшую беседу в нескольких частях о том, как изменился мир в связи с новыми информационными технологиями и насколько сегодняшний политик вообще не может ничего скрыть. Если у тебя есть скелеты в шкафу, ты просто не можешь стать политиком. Тебе тут же предъявят все твои распечатки, и аудио, и видео, и все что угодно.

А: Ну, это так и не так. Вот была большая история с Чайкой, и ничего страшного – жив, здоров.

Б: Это вопрос этики системы. Но в принципе скрыть-то это невозможно. Ну так вот, только ради этого я летал к Березовскому в Израиль, и мы это обсуждали с ним два дня. И я благодарен ему за это, потому что очень мало с кем мог это обсудить. Это навело меня на разветвленные размышления не только о судьбах человечества, но и о моей собственной судьбе. Понимаете, ведь во многом благодаря Березовскому я пришел к определенным выводам о себе. И это очень важно, на мой взгляд, для меня самого, потому что я понял, что, например, я не могу сыграть никакую роль в политике.

А: Из-за ограничений психотипа?

Б: Из-за самых разных ограничений. И когда я понял, что меня не будет в политике, я испытал гигантское облегчение, потому что не пошел неверным путем. Этим и многими другими выводами я обязан Борису Абрамовичу.

А: Причем не он сам про это рассказывал, а разговор с ним вас к этому подтолкнул.

Б: Да, он создавал свою собственную интеллектуальную среду, в которой все это рождалось. Я, например, научился различать менеджеров и криэйторов и понимать, что эти ипостаси несовместимы в человеке. Грубо говоря, или ты руководитель, или ты советник.

А: Я думаю, что очень большие бизнесмены могут делать и то, и другое одинаково хорошо. Это, собственно, и есть основа большого бизнеса. Самому придумать и самому создать.