Витхаас что-то зашептал в коробочку, отчего медные стержни засияли ярче.

Аблен и Бастан снова сосредоточились на Никс, занося пики. Их глаза зажглись злостью, которая вселилась в них, полностью их подчинив. И опять девушка увидела вибрирующую пагубу, связывающую ее братьев со зловещей коробочкой в руках Витхааса. В воздухе протянулись ядовитые нити, пронизанные болью и злобой.

Песнь застряла у Никс в горле.

«С таким злом мне не совладать».

Однако брошенный Ифлеленом вызов не остался без ответа.

Высоко в небе ударная волна от взрыва наконец достигла Саванов. Она налетела на черные тучи, разрывая их в клочья. Пробившиеся сквозь них лучи солнца упали на зависший в воздухе боевой корабль.

Прямо перед Никс, позади шлюпки, по одному такому яркому лучу скользнула вниз тень, затерявшись в его сиянии. Девушка ощутила исходящую от этой тени силу. Это была та самая черная буря, которая однажды уже приближалась к ней.

«Она пришла за мной».

Затем из бури вырвался дикий крик, разнесшийся над нагорьем. Сила обрела форму. Расправились огромные черные крылья. Гигантская летучая мышь спикировала на шлюпку, на тех, кто собрался на земле. Она пронзительно закричала, давая выход переполнившей ее ярости, выплескивая свою необузданную мощь.

Подобно недавнему взрыву, пронзительный крик разорвал воздух, раздирая в клочья злобные нити. Отшатнувшись назад, Аблен и Бастан взмахнули пиками, ища врага. Медная коробочка у Витхааса в руках вспыхнула ярче, подпитанная ударом сверху, превращаясь в маленькое солнце, зажатое в сморщенных старческих пальцах. Исповедник попытался отбросить коробочку, но та взорвалась у него в руке, разрывая мягкие ткани и дробя кости, оставив лишь кровоточащую культю.

Взвыв от боли, Витхаас отпрянул назад.

Когда Исповедник оказался рядом с Бастаном, тот нанес удар. Его пика вонзилась Витхаасу в спину между лопатками. И тем не менее Бастан, похоже, не понял, что сделал. Он поднял свою пику, потрясая нанизанным на нее костлявым телом. Раздались крики, брызнула кровь. Судорожно задергались конечности.

– Отчаливай! – запрыгнув в шлюпку, крикнул Врит. Повернувшись к двум монгерам, он заорал: – Убейте их всех!

Угрюмые гюны двинулись вперед, угрожающе поднимая булавы.

К этому моменту летучая мышь уже опустилась на землю. Не обращая внимания на взмывшую вверх шлюпку, она набросилась на монгеров. Ударив одного из великанов обеими лапами, она вонзила острые когти глубоко ему в спину. Взмахнув крыльями, летучая мышь взлетела вверх и далеко отшвырнула окровавленное тело.

Взревев от ярости, второй гюн набросился на Никс и Аамона. Он взмахнул булавой. Собрав остатки сил, варгр вскочил на ноги, защищая девушку. Булава поразила Аамона в бок, отбросив на камни. Тем не менее варгру удалось в самый последний момент вцепиться клыками монгеру в лодыжку и повалить великана.

Упав навзничь, гюн попытался подняться, но тут на него опустилась грозная черная тень. Острые когти вонзились в плоть. Погрузив клыки гюну в горло, летучая мышь оторвала ему голову. Высоко вверх брызнул фонтан крови. Голова в шлеме с грохотом покатилась по камням.

Летучая мышь осталась сидеть на земле. Широко раскрыв крылья и опустив голову, она пронзительно закричала, выплескивая свою ярость.

Во всех концах площади бушевал огонь. В воздухе свистели стрелы. Взрывались огненные бомбы. Крики отражались от каменных стен. Никс мельком увидела в дыму сверкающую Шийю, которая метала вокруг молнии. В небе над головой взрывались челны и лодки, падающие на землю.

Отступив в относительно спокойный угол, Никс огляделась по сторонам, ища других представителей Миррской орды, прилетевших на помощь. Однако небеса сомкнулись; черные тучи затянули прорехи в своей сплошной пелене.

Девушка вынуждена была признать правду: летучая мышь была всего одна.

Высоко в небе виднелась шлюпка, уносящая Врита прочь.

Никс переключила свое внимание на Аблена и Бастана. Освобожденные от внешнего контроля, они растерянно слонялись из стороны в сторону. Изо ртов стекали струйки слюны. Бастан уже отпустил свою пику. Нанизанное на нее тело Витхааса застыло неподвижно. Усевшись на землю, Аблен уставился на зажатую в руке пику, словно удивленный тем, что держит ее.

Последовав примеру брата, Бастан плюхнулся рядом.

Взгляды братьев оставались пустыми. Вспомнив истерзанное, замученное пламя в глубинах мрака, Никс поняла, что рассудок Аблена и Бастана выжжен едва ли не полностью, и осталась лишь пустая скорлупа. Это пламя больше никогда не сможет разгореться в полную силу, вернув братьям то, что было у них отнято. Впредь они будут лишь кричать в темноте, навеки запертые в мучительной боли.

Поднявшись на ноги, Никс шагнула к братьям.

Аблен крепче стиснул пику, готовый отразить угрозу.

Девушка остановилась, не зная, как быть, понимая, что ничем не сможет им помочь.

Но тут летучая мышь махнула крылом, полоснув острым как бритва краем братьям по горлу и отбросив их назад. Какое-то время конечности судорожно дергались – затем затихли. В лужицах разлившейся крови отразились молнии и пламя пожаров.

Никс в ужасе отшатнулась. Усевшись на трупе обезглавленного гюна, летучая мышь повернулась к ней. Ярко вспыхнули огромные черные глаза. Бархатистые уши встали торчком. На какое-то мгновение взор девушки раздвоился: она одновременно увидела и летучую мышь, и себя саму, со стороны. И также промелькнула картина острого ножа, который перерезал нежное горло, принеся милосердное, пусть и болезненное, избавление.

Никс посмотрела на своих братьев.

«И здесь то же самое…»

Но прежде чем она смогла разобраться во всем, ее внимание привлекло царапанье когтей по камню. Обернувшись, девушка увидела Аамона, который вытянул шею, пытаясь подняться, вернуться к ней, однако передняя лапа у него была раздроблена булавой.

Никс подбежала к варгру, чтобы положить конец его мучениям и быть рядом с ним.

Опустившись на корточки рядом с Аамоном, она поднесла руки к его телу, боясь усилить его муки. Варгр тяжело дышал, но ему удалось сдвинуться и положить голову девушке на бедро. Он расслабился, навалившись на нее всей своей тяжестью.

Никс положила ладонь ему на морду.

Аамон повилял хвостом.

Девушка уставилась вдаль на языки пламени, клубящийся дым. Покинув свой насест, летучая мышь приблизилась к Никс и Аамону, опираясь на крылья. Оказавшись рядом, она сложила крылья, и тут Никс увидела, что летучая мышь вовсе не такая большая, как она предполагала. Ее макушка даже не доходила девушке до плеча.

Опустив морду, летучая мышь обнюхала Аамона. Подняв губу, варгр оскалился, ясно давая понять: «Она моя!»

Летучая мышь не стала спорить. Она откинулась, глядя на Никс. Изо рта вырвался тихий стон, грустная и скорбная мелодия, приправленная огорчением, словно летучая мышь сожалела о том, что не смогла прилететь раньше и спасти Аамона.