Он нырнул в облака.

Врит прищурился. Рулевой, также заметивший быстроходник, оглянулся на Исповедника. Тот указал вперед, где вдалеке над туманом висели облака черного дыма.

– Не останавливайся! – приказал Врит.

Если что-либо и выжило в этой опустошительной катастрофе, он найдет способ, как с этим справиться. Последние события многому его научили. И он воспользуется приобретенными знаниями.

«Я обращу эти знания против своих врагов!»

У Грейлина перехватило дыхание, когда «Пустельга» нырнула в слой черных туч, затянувших Далаледу. Он не знал, чего ожидать, что` он там найдет. Снизу доносился зловещий рокот.

Узнав, что Никс поднялась на Саваны, Грейлин попросил Даранта продемонстрировать, как быстро способна лететь его «птичка». Мчась к скалам, рыцарь не отрывал взгляда от огромного пузыря второго боевого корабля. Затем луч ослепительного света пронзил корабль насквозь, переломив корпус пополам, после чего обломки рухнули на землю. Потом показались мелкие суда, спешащие прочь от места катастрофы. Не обращая на них внимания, Дарант включил на полную мощность горелки, ныряя в облака.

Когда быстроходник очутился в темной пелене, Грейлин встал слева от пирата. Канте занял место с другой стороны от Даранта, а Джейс застыл рядом с ним. Наконец корбаль вынырнул из облаков, и их взглядам открылось зрелище из самого жуткого кошмара Гадисса.

«Неудивительно, что все бежали прочь отсюда».

Внизу простиралась площадка из черного камня, затянутая дымом, озаренным горящими обломками боевого корабля. Его половины, рухнув на землю, образовали две огненные груды.

Прямо под судном Грейлин увидел большую дыру. Земля непрерывно содрогалась, покрываясь трещинами, расходящимися от зияющего колодца. Из этих расселин также вырывался дым.

– Здесь не могло остаться ничего живого… – прошептал Джейс.

– Опуститесь ниже! – приказал своим дочерям Дарант.

Понимая, как рискует пират, Грейлин с благодарностью положил ему руку на плечо.

Дарант оглянулся. У него на лице не осталось и следа былой удали – один лишь страх.

Вдруг Канте выпрямился. Ахнув, он указал справа по носу.

– Смотрите! В дыму среди обломков движется факел!

Грейлин поспешил к принцу, чтобы лучше видеть. Проследив туда, куда указывал Канте, он разглядел что-то, похожее на расплавленные доспехи, бредущие по земле.

– Шийя… – пробормотал Джейс.

Канте кивнул.

Они успели вкратце рассказать Грейлину про то, что произошло после того, как Никс вместе с ними спрыгнула с борта «Пустельги» в воды озера Хейльса. Рыцарь не очень-то поверил истории про ожившее изваяние, но, судя по всему, напрасно.

– Спуститесь ниже! – едва слышно взмолился Канте. – Следуйте за ней!

Кивнув, Дарант крутанул штурвал, разворачивая судно, в то время как его дочери мастерски сбросили высоту.

– Смотрите! – Джейс указал на бронзовую женщину. Пылающий факел, в который превратилось ее тело, озарил четыре фигуры, следующие за ней. – Это Фрелль и Райф. И, полагаю, двое кефра’кай.

– А Никс? – спросил Грейлин, полагаясь на молодые зоркие глаза прислужника.

Тот молча оглянулся на него.

«Ее там нет».

Канте подался вперед, прислоняясь носом к стеклу.

– Шийя куда-то ведет их, но не к ближайшим воротам в стенах.

Грейлин стиснул кулак, мысленно читая молитву.

* * *

Погребенная в обжигающем удушливом дыму, Никс по-прежнему сидела на корточках на трясущемся камне. Голова Аамона лежала у нее на коленях. Варгр больше не хрипел, но его дыхание оставалось тяжелым. Девушка потерла ему голову между увенчанными кисточками ушами.

Она не видела никаких причин куда-либо идти, особенно после вспышки ослепительного света, разорвавшей небеса. У нее в памяти стоял звон гонга в том зале, куда их привела Шийя. И вот наконец случилась та катастрофа, которую предсказывал этот гонг. Весь мир превратился в бушующий огонь, дым и груды камней. Со всех сторон доносились крики умирающих. Но та каменная плита, на которой находилась Никс, пока что держалась.

Поэтому девушка оставалась здесь.

Она не собиралась бросать Аамона.

Баашалийя остался вместе с ней. Он сидел на задних лапах, время от времени взмахивая крыльями, чтобы разогнать клубы дыма. Придвинувшись к Никс, Баашалийя прижался к ней, по-прежнему поразительно легкий для своих размеров. Он потерся о девушку щекой.

Его грудь слабо вибрировала. Хотя Баашалийя не подавал голоса, Никс ощущала у него внутри безмолвное пение. Закрыв глаза, она прислушалась. «Я помню это». Ей было тепло под нежными крыльями, живот ее был полон молока, она прижималась к бархатистой шерсти. Тогда ее маленький брат тоже урчал. Девушка вернулась в то время, окунулась в любовь матери и брата.

Она присоединилась к пению Баашалийи, выражая свое счастье. Золотистые нити, такие тонкие, что их мог порвать порыв ветра, протянулись между ними. Но это пение услышали не только они. Аамон тихо заскулил, просясь присоединиться. Никс протянула нити и к нему, к его сердцу прирожденного хищника, но и там нашла прикосновение к материнскому соску, вкус ее теплого, сладкого молока, копошащихся братьев и сестер, все еще слепых младенцев, взирающих на окружающий мир слепленными глазами.

Девушка увлекла всех за собой, не чувствуя страха. Они запели вместе, переплетаясь теснее, чем это могли сделать плоть и кровь. Не осталось больше ни огня, ни крушащихся камней, ни удушливого дыма. Время шло – или стояло на месте; Никс не могла сказать.

Наконец Баашалийя зашевелился, разрывая хрупкую песнь. Аамон слабо зарычал, но у него не было сил, чтобы поднять голову.

Никс огляделась по сторонам, ища, что их встревожило.

Слева от них дым озарился приближающимся огнем, предвестниками которого были гром и разлетающиеся камни. Девушка напряглась, готовясь к худшему. Но только пламя было золотистым, с бронзовыми оттенками.

Никс повернулась к нему, не отрывая ладони от морды Аамона.

Баашалийя сместился в сторону, загораживая ее своими широко раскрытыми крыльями. Девушка успокоила его прикосновением руки, шепотом своего сердца.

– Все в порядке!

Из дыма появилась Шийя, сияя подобно бронзовому солнцу. Она посмотрела на Никс, на варгра, задержала взгляд на Баашалийе.

– Я услышала тебя, – просто сказала Шийя, – И пришла.

Позади нее показались Фрелль и Райф, покрытые копотью, с кровоточащими ранами от многочисленных порезов. Следом за ними подошли двое кефра’кай, растерянные, затравленные. Все держались поодаль от черного стражника, оберегающего Никс.