Вот он — момент истины. Традиционная армейская мудрость гласит: если солдаты, сломав строй, обратились в бегство, их невозможно принудить вернуться в бой, пока враг не скроется из виду, а дисциплина и страх перед офицерами не пересилят в них ужас сражения. Будь это так, добровольцы и дальше бежали бы без оглядки, минуя артиллерийские позиции и батальоны Первого колониального, и, скорее всего, ввергли бы в панику стоявших в тылу пикинеров.

С другой стороны, как говорил Маркус, объясняя план полковника, это уже совсем другая армия и другие солдаты. Им не надо заботиться о том, чтобы поддерживать строй, и, что гораздо важнее, у них есть цель, нечто большее, чем просто желание выжить или страх перед возможным наказанием. Янус сделал ставку на то, что добровольцы, объединенные общей целью, окажутся более стойкими, нежели их закосневший в подчинении уставу противник.

Винтер пока не знала, прав ли он касательно других добровольцев, но вздохнула с облегчением, видя, что по крайней мере девушки Джейн намерены опровергнуть тактические постулаты. По команде они остановились и, пока Винтер бежала к ним вверх по склону, вновь зарядили мушкеты и открыли огонь, разом прервав злорадное улюлюканье противника. Всё новые выстрелы загремели по добровольческой цепи — хотя кое–кто из новобранцев, вне сомнения, дал деру, в большинстве своем они подтвердили правоту Януса. С минуту солдаты герцога бездействовали, огорошенно слушая свист пуль над головой и глядя, как тут и там валятся замертво их товарищи. Затем, не обращая внимания на крики офицеров, которые все пытались выровнять строй, они начали стрелять в ответ. Снова над полем боя сгустился пороховой дым, и адское действо продолжилось — смутные, едва различимые фигуры людей стреляли и падали в судорожных вспышках дульного пламени.

Винтер отчетливо представляла себе замешательство вражеского командира. Мушкетные выстрелы грохотали без умолку, но и ответный огонь добровольцев, казалось, не ослабевал. Если противника невозможно подавить огневой мощью, следует пустить в ход холодное оружие, но стоило пехотинцам герцога двинуться вперед, враги с легкостью бесплотных призраков ускользали из пределов досягаемости, а когда движение батальонов прекращалось — останавливались и вновь открывали огонь. Еще дважды солдаты, взвинтив себя криками «Ура!», бросались в атаку — и оба раза добычей их становилась только жалкая горстка отставших от строя.

Зато добровольцы теперь чувствовали себя все уверенней. Свистели пули, то здесь, то там падали раненые и убитые, но все же прицельно бить по разомкнутому строю куда трудней, чем по плотным упорядоченным шеренгам регулярной пехоты. Не бездействовали и пушки Януса, перенесшие огонь на пехоту, и пушечные ядра, описав дугу, насквозь пропахивали вражеский строй. И когда порыв ветра пробивал бреши в сплошной завесе дыма, они могли наглядно оценить урон, нанесенный врагу. Трупы в синих мундирах ковром выстилали весь нелегкий путь батальонов по дну долины и по склону холма, громоздясь грудами там, где они останавливались, чтобы ввязаться в перестрелку с добровольцами.

Кто бы там ни командовал войсками противника — Орланко, Торан, какой–нибудь армейский полковник, — у него в запасе теперь оставалась лишь одна козырная карта.

«Как долго он будет колебаться, прежде чем пустит ее в ход?..»

— Абби!

Крик Джейн оторвал Винтер от размышлений, и она вернулась к тому, что происходило здесь и сейчас — на холме, среди клочьев порохового дыма. Она увидела сбившихся в кучку девушек и бросилась к ним, пытаясь хоть что–то расслышать в оглушительном грохоте мушкетных выстрелов.

Разойдись! — прохрипела Винтер. Голос у нее безнадежно сел, и в конце концов она принялась хватать девушек за руки и расталкивать в стороны. — Не подставляйтесь под пули! Разойдись!

Винтер! — Джейн склонялась над распростертой на земле Абби. Голос ее был такой же сиплый, сорванный. — Она, наверное, ранена, только я никак не могу найти, куда угодила пуля.

— Нам нужно…

Помоги ей! просипела Джейн. Глаза ее были широко раскрыты, рыжие волосы, покрытые слоем пыли, стали почти седыми. Рука, которую она протянула к Винтер, потемнела от грязи, источенной потеками пота.

«Черт!»

Винтер посмотрела на Абби, затем оглянулась в сторону противника.

«Черт, черт, черт!»

Она опустилась на колени возле девушки, резким взмахом руки отогнав Джейн.

Абби лежала на боку. Винтер взяла ее за плечо и рывком перевернула на спину. Рука Абби безвольно упала в траву. «Не время осторожничать. Если она мертва…» Проверить пульс было немыслимо — все заглушал неумолчный грохот мушкетов и пушек.

Справа, у самых волос, виднелся сгусток запекшейся крови, и от него тянулась липкая подсыхающая струйка. Винтер осторожно потрогала ее пальнем, страшась ощутить зловещую подвижность кости, которая означала бы, что та раздроблена, — по обнаружила лишь тонкий бугорок разодранной кожи. Рот Абби приоткрылся, и она тихо застонала.

— Она жива! — Джейн обвила Винтер руками и стиснула с такой силой, будто в этом и впрямь была ее заслуга. — Мы должны вытащить ее отсюда!

— Нельзя бросать роту, — возразила Винтер. — Найди пару девушек повыше ростом и…

Она осеклась. В грохоте выстрелов и взрывов возник новый, едва различимый звук. Не улюлюканье, не «Ура!» идущей в атаку пехоты — грозный, пронзительный, леденящий душу клич. И вслед за ним — отдаленный топот копыт.

— Бежать, пробормотала Винтер. Попыталась крикнуть громче, но с губ сорвался только сиплый писк. Бежать! Джейн, прикажи им бежать!

— Я возьму Абби…

— Нет! — Винтер вскочила и крепко схватила ее за руку. — Скорей! У нас нет времени!

Джейн не сразу сообразила, что происходит, и Винтер успела протащить ее несколько шагов, прежде чем та опомнилась:

Что ты творишь? Нельзя же бросить ее на…

Нет времени! — выдохнула Винтер. Из дымной пелены возникли еще двое — девушки Джейн. Винтер свободной рукой перехватила одну из них, и та ойкнула от неожиданности.

— Помогите увести ее! — бросила Винтер, кивком указав на Джейн. Нам надо бежать. Назад, к Первому колониальному.

Откуда–то у нее взялись силы в последний раз прокричать во весь голос:

— Бегом! Через холм, на ту сторону! Бегом!

Постепенно — «хвала господу» — те, кто еще не окончательно сорвал голоса, повторили этот крик и разнесли его по всему строю. Две девушки подхватили Джейн под руки и, невзирая на все приказы и возражения, поволокли вверх по холму, прочь от того места, где осталась лежать Абби. К моменту, когда они выбрались из порохового дыма, никто уже не мог сомневаться, что мешкать нельзя.

Кирасиры, обогнув фланги пехотного строя, с двух сторон сходящимися клиньями надвигались на добровольцев. Даже если бы