У Несты перехватило дыхание. Удар сбил ее с ног. Дерево стояло на холме. Упав, оба покатились вниз по другому склону.

Их несло к руслу пересохшей речки в сотне футов ниже. Под ними хрустели ветки и камни, царапая Несте кожу. Над и под нею хлопали крылья. Волосы били ее по лицу, а руки цеплялись за одежду противника.

Неста на полной скорости влетела в русло, больно ударившись спиной. Иллирианец рухнул на нее, выдавив из легких остатки воздуха.

Его крылья дернулись. Но сам он не двинулся с места.

Открыв глаза, Неста наткнулась на остекленевший взгляд противника. Ее рука по-прежнему сжимала нож, который она успела всадить парню в горло. Рукоятка была мокрой и липкой от теплой крови.

Кряхтя, Неста сбросила с себя мертвое тело. Оставила нож торчать в горле. Из раны продолжала вытекать кровь. Нож угодил ему в основание шеи.

Неста выплюнула кровь на сухие камни русла. Ее ночная рубашка была вся в крови и грязи. Руки и ноги покрылись ссадинами. Но она была жива, чего не скажешь о ее противнике.

Неста медленно вдохнула, считая до шести. Задержала дыхание, потом так же медленно выдохнула. Еще дважды повторив упражнение, она придирчиво осмотрела себя с головы до пят. И снова вдохнула, считая до шести.

Успокоив разум, она вытащила нож из горла мертвеца. Затем раздела его, сняв все, в том числе и сапоги. Одевалась она спокойно и сосредоточенно. Сбросив окровавленную ночную рубашку, Неста прикрыла ею лицо мертвеца, соорудив издевательское подобие погребального савана. Нож она запихнула себе за пояс, который затянула до предела. Доспехи висели на ней, а ноги вихляли в слишком свободных сапогах. Но это было лучше ночной рубашки.

Одевшись, она двинулась на поиски подруг.

Неста внимательно осматривала другой край долины. У нее за спиной, отделенные небольшим оврагом, продолжали спать иллирианские парни. Среди них не было ни Эмери, ни Гвин. И никаких подсказок, куда могли попасть ее подруги.

В одну из ночей, когда они лежали, вспотевшие и изможденные слияниями, Кассиан рассказал ей, что участников Ритуала обычно сбрасывают в три места. Одно находится на севере, другое – на юге, а третье – на западе. Значит, ее подруги попали в другие места. Хорошо, если вместе. Неста представляла, какой ужас они испытают, когда пробудятся.

Гвин…

Неста прогнала пугающие мысли и помчалась между сосен, удаляясь от спящих иллирианцев. На пути ей встретилось высокое дерево. Она полезла вверх, быстро перепачкав пальцы в живице, а когда достигла вершины…

Рамиель с таким же успехом мог находиться на другом берегу океана. Он возвышался впереди, окруженный еще двумя горами. А между нею и голыми склонами лежал лес. Одни боги знали, сколько пробираться по этому лесу и что подстерегает на пути. Все выглядело, как на картине Фейры. Неста посмотрела на солнце, затем на ствол внизу, ища мох. Вот он, под левым сапогом.

Рамиель находился на востоке. Стало быть, ее сбросили на западной поляне, а Эмери и Гвин…

Неста оказалась перед выбором: идти на юг или на север. Или отправиться к священной горе, надеясь встретиться с подругами по пути туда?

Неста напрягала память, вспоминая советы Кассиана, прежде пропущенные мимо ушей. Кассиан… Возможно, он уже спешит сюда, чтобы ее спасти.

Пузырь надежды в груди быстро лопнул. Кассиан не сможет ее спасти. Он сам ей рассказывал о законах, запрещающих всякое вмешательство в Ритуал. Если их нарушить, его казнят, а следом и ее. Даже Ризанд и Фейра не смогли этого отменить.

Кассиан не явится и не спасет ее. Никто не рискнет появляться здесь, чтобы спасать женщин.

Неста стала сгибать пальцы, затекшие после долгого сидения на дереве. Увидев кровь, капавшую из мелких ран на руках, тихо выругалась.

Казалось бы, эти раны давно должны затянуться. Но магия Ритуала подавляла всю прочую магию, включая и целительскую магию в крови фэйри. И Неста не являлась исключением.

Любые раны могут оказаться смертельными. И затягиваться они будут медленно, как на теле смертного человека. Неста сделала еще несколько успокоительных вдохов и выдохов. Она не погибнет. Ни в коем случае.

Она спасет себя и подруг.

Сзади послышались крики. Иллирианские парни просыпались. Бормоча проклятия, Неста быстро спустилась вниз. Куски коры и хвоя прилипали к ее испачканным живицей рукам. Надо выбирать направление, а потом, спустившись, бежать со всех ног.

К крикам добавились вопли.

Неста оглянулась и убедилась, что за нею никто не гонится. Серебряная монетка, вплетенная в браслет на левой руке, вдруг сверкнула. Свет был каким-то странным, не похожим на отраженный.

Нет. Монетка светилась.

Кончиком пальца Неста провела по амулету. Кожа ощутила легкое гудение. Несту охватил ужас. Ей закололо затылок, словно оттуда исходил негромкий голос, нашептывавший: «Торопись».

Неста изогнулась, чтобы солнце не мешало смотреть на амулет. Свет внутри монетки пропал. Тогда она повернулась к северу. Амулет снова засветился.

Удивленно вскинув брови, она повернула руку к востоку. Ничего. Потом к югу. Только слабое свечение. Никакой тревожности, не говоря уже о панике. Она снова повернулась на север… Амулет вспыхнул, и опять ее наполнил ужас.

Неста шумно втянула воздух, вспоминая вечер в Доме, когда они плели браслеты. Тогда она произнесла пожелание: «Я желаю, чтобы у всех нас хватило смелости выйти в мир, когда будем готовы, но чтобы мы всегда смогли найти обратную дорогу друг к другу. Что бы ни случилось».

Она сотворила эти амулеты, сделав их магическими. Превратила в маяки. Та из ее подруг, что очутилась к югу отсюда, находилась в сравнительной безопасности, чего не скажешь о той, которую занесло на север.

Путь туда лежал вверх по склону. Небольшое, но преимущество. Остальные участники наверняка выберут самый короткий и легкий путь к Рамиелю, исключавший подъемы.

Но почему здесь действуют амулеты? Ритуал подавлял магию как живых существ, так и предметов. Значит, магия Ритуала не распространялась на сотворенные предметы. В фэйских заклинаниях каждое слово было тщательно выверено. Вероятно, те, кто составлял заклинание для иллирианцев, не допускал и мысли о появлении сотворенных предметов на пространстве Ритуала.

Однако магическая сила Несты была связана. Она напряженно вслушивалась в себя, привычно тянулась к внутреннему источнику, но натыкалась лишь на пустоту.

У Несты сдавило горло. Она сама была Сотворенной Котлом и в то же время оставалась живым существом. Магия заклинаний, поддерживающих Ритуал, распознала ее как живое существо, но не как предмет.

Неста и не подозревала, как отчаянно нуждалась в том, чтобы жизнь показала ей разницу. Она втянула воздух, пахнущий соснами и предвещавший снег. Живая. Даже в этом рукотворном аду она была живой.