— С каких это пор ты стал таким снисходительным?

— Я не стал. Но ведь это ты твердишь, что наступили новые времена, что о прошлом надо забыть. И еще ты сказала, что я должен подавать пример. Могу ли я у всех на глазах демонстрировать раздражение, а?

— Наверное, нет, — согласилась Дафна. — Зато я могу.

Она подняла правую руку, и в ту же секунду свитки вывалились у Даррана из рук. До них отчетливо донеслись вопли отчаяния.

— Это не очень хорошо, — пробормотал Эшер. Оглянувшись, он увидел, что старик безуспешно пытается собрать документы, но, как назло, один свиток непременно падает у него из рук. Эшер усмехнулся и, посмотрев на Дафну, покачал головой. Но потом и сам не удержался и что-то шепнул. Свитки тут же пустились в пляс вокруг Даррана, детишки, побросав свои игры, немедленно присоединились к веселому старичку. Наверно, им это показалось забавным.

А вот Дарран так не думал.

— Э-э-ше-ер!!! — возопил он, и крик подхватил бодрящий ветерок. — Ты — нечестивец! Злодей! Негодник! Жалкое подобие короля!

Эшер покачал головой и печально вздохнул.

— Ну и глотка у старикана. Надо же так ругаться. Да еще при детях!

— Безобразие! — с улыбкой согласилась Дафна. Она взяла его руку и приложила к своему округлившемуся животу.

Избавившись от Даррана, они неторопливо прогулялись по аллее, мимо цветочных клумб, мимо Мемориала Героев, где стояли статуи Гара, Мэтта, Вейры и Рейфеля. Солнце мягко сияло на матово-синем небе. Прыгали с ветки на ветку птицы. А далеко-далеко в небесах плыл орел, и воздушные потоки несли его над Черным лесом, к вершинам Гор Барлы и дальше, дальше…