— Продержитесь еще полминуты. Вы молодец, настоящий боец. Сейчас я сделаю вам укол, и боль пройдет.

Снайпер выстрелил в третий раз, расщепив для эффекта деревянный брус скамейки, на которую замертво упала Оливия. В ее открытых глазах застыл ужас.

— Уводим «первого»! — крикнул Виктор растерявшемуся Филиппе, который не мог ничего знать о подготовленной операции.

Присев на корточки, он обхватил пистолет обеими руками, направив его на перепуганных паломников, выискивая глазами киллера. В то время как все туристы из Японии, последовав примеру гида, легли на тротуарную плитку, молодая девушка в ярко-красной куртке так и осталась стоять с видеокамерой в руках, снимая все происходящее. Она не испытывала ни малейшего страха и даже улыбалась, глядя на охранника, который прицелился ей прямо в лоб. Его указательный палец рефлекторно нажал на курок, так как никакой другой видимой угрозы вокруг не было. Девушка упала замертво, и ее подруги при виде крови принялись громко визжать.

— Не туда смотришь, Филиппе. Стреляют с горы. Шевели ластами! — гаркнул на него Виктор. Необходимо было срочно развеять подозрения по поводу приоритета целей, выбранных снайпером, и отнести Романо в безопасное место.

Охранник вышел из состояния ступора. Подбежав на помощь своему шефу, он схватил «первого» за ноги, а Виктор поднял его снизу под руки.

«Ну же, Марио, стреляй, не тяни, иначе наведешь на всех нас беду. Жена убита, премьер ранен, а охранники — живы и здоровы, как ни в чем не бывало. В реальной ситуации — все в точности до наоборот».

Не успел он сделать пару шагов, как шею Филиппе пробила навылет пуля выше бронежилета, обрызгав костюм «первого» кровью. Врезавшись в поднос с кофе, приготовленным для Оливии, она рикошетом попала официанту прямо в сердце, заставив его разжать руки. Выронив поднос, он упал на мозаику, которой был выстелен пол летней террасы.

Глаза Филиппе округлились. Он жадно хватал ртом воздух, и кровь от этого еще сильнее била струйкой из разорванной пулей сонной артерии. Сильный испуг на его лице смешался с удивлением, и он все еще не мог поверить, что это происходит именно с ним. Виктор удивился, что он сразу же не рухнул на землю, как лось, сраженный удачным выстрелом. Шансы Филиппе выжить были крайне низкими, но даже если бы это зависело от своевременно оказанной ему помощи, в первую очередь все равно необходимо было укрыть премьера в безопасном месте и перевязать его рану.

Виктор самостоятельно продолжил вытягивать «первого» в безопасную зону. На скамье справа лежало безжизненное тело Оливии с раздробленной черепной коробкой, из которой вытекала кровь, смешанная с мозговой жидкостью.

— Так-то лучше. Теперь все выглядит правдоподобно. Комар носа не подточит, — шепнул он на ухо премьеру, вводя ему морфин, в то время пока врач накладывал жгут выше пулевого отверстия, чтобы остановить кровь.

— Она хоть не мучилась? — спросил Романо, увидев лужу крови под скамейкой, в которой лежал сплетенный из ромашки венок.

— Судя по характеру ранения, смерть была мгновенной. Она даже ничего не почувствовала, как оказалась на небесах, — ответил врач, туго перевязывая ногу премьера.

— Вряд ли ей там будут рады, — сказал Романо, почувствовав, как приятное тепло от морфия разливается по телу, притупляя боль.

Он повернул голову и увидел молодого официанта, который умер с улыбкой на лице. Его взгляд был устремлен на уже наполовину скрывшееся за горизонтом солнце, которое окрасило небо в непривычно яркий кроваво-красный цвет.

— Вот кого ангелы сейчас одевают в белые одежды, — прошептал премьер, скривившись от второго прокола вены иглой шприца.

— Никогда не знаешь наперед, как оно будет. В местах скопления людей никто не застрахован от шальной пули, — поспешил оправдаться Виктор.

— Это она мальчишку за собой утянула. Даже умереть по-человечески не смогла, — побледнев от еще одной дозы морфина, слабым голосом сказал премьер, глядя на полыхающую над океаном яркую полоску, оставшуюся от солнца.

Бросив мельком взгляд на горизонт, врач поднес к носу Романо вату с нашатырем и, слегка похлопав по плечу, сказал:

— Не принимайте его смерть так близко к сердцу. Нет в этом никакой мистики. Закаты перед штормом здесь всегда кровавые.

/2011.10.14/09:45/

Лондон, резиденция «Ордена магистров»

— Конечно же, я согласен с вами, что в жизни все не так просто, как хотелось бы, но ровно настолько, чтобы отбить у нас охоту еще и усложнять ее своими досужими домыслами. Так что, Питер, никогда не спешите принимать решения, которые могут повлечь за собой некий дискомфорт. Уж кому-кому, а вам, с вашими мозгами, просто неприлично допускать подобные ошибки. Обдумайте все как следует, не спешите дать окончательный ответ, — вытирая пот со лба белым махровым полотенцем с вышитым логотипом закрытого клуба, сказал Великий магистр Ордена.

— Кстати, ваша неуверенность отразилась даже на игре. Вы сегодня держите ракетку из рук вон плохо, а ведь она, как женщина — сразу чувствует, когда мужчина во время секса мысленно не с ней, — улыбнулся герцог Савойский, запив водой две таблетки, понижающие давление.

— Я немного зазевался на последней подаче, вот вы и выиграли, но тем не менее, мы с принцем вас изрядно потрепали, — поспешил оправдаться Питер Керрингтон.

— В том, что мы проиграли, ничего удивительного нет, если учесть, что ваш опыт игры в теннис на четверть века больше нашего, — польстил герцогу принц Альберт.

— Я бы сгорел со стыда на вашем месте, господа. В пятьдесят мужчина должен быть в расцвете сил, а вы вот так взяли и позорно продули двум подслеповатым старикам, — улыбнувшись, сказал великий магистр и моргнул герцогу, которому тоже перевалило за семьдесят пять.

— Абсолютно согласен с вами, нынешняя молодежь ни к черту. В свои пятьдесят я мог запросто после перелета из Нью-Йорка в Лондон затрахать до поросячьего визга молоденькую секретаршу, утром вылететь в Сингапур на частном самолете с моделью Хью Хеффнера, где мы с перерывом на легкий ланч и коктейли непрестанно занимались сексом, а уже ночью в полете над Тихим океаном уплетать канапе с красной икрой под шампанское и легкий минет элитной русской проститутки.

— Шахтеры по сравнению с вами, Эдмунд, просто бездельники, — рассмеялся лорд Керрингтон.

— Вы правы, тяжела наша доля — мотаться по всему свету, предоставляя услуги Ордена власть имущим.

— Вот почему мы только в паре и играем в теннис. Если у кого-то из нас собьется дыхание, то напарник всегда подстрахует. Жаль, что у вас, Питер, нет настоящего друга, на которого вы могли бы всегда положиться в трудную минуту. Чувство локтя — это прекрасная и незаменимая вещь, — измеряя себе давление, сказал Великий магистр.

Питер сложил ракетку в чехол. Он был не в духе сегодня объяснять первым лицам Ордена, без предварительной консультации с которыми не принималось ни одно важное решение главами стран Большой Восьмерки, причину своего желания отойти от дел. Керрингтон ответил как обычно, начав с пространной ерунды, чтобы напустить туману и незаметно увести разговор в другое русло. За долю секунды текст уже выстроился у него в голове: