Душа. О, мать Божия!

Дух. Не касайся их отнюдь… А только прими от них плоды. Если коснешься, вовеки их не увидишь. Ныне же над головою твоею, летая и увеселяя, пребудут до скончания века. Аминь.

Весь мир спит… Да еще не так спит, как о праведнике сказано: «Если падет, не разобьется». Спит глубоко, протянувшись, будто убитый о землю. А наставники, пасущие Израиля, не только не пробуживают, но еще поглаживают: «Спи, не бойся! Место хорошее. Чего опасаться?..» Говоря: мир, а его не бывало… О блаженный Петр с товарищами своими! Сам Господь пробуждает их: «Встаньте и не бойтесь!» «Петр же и сущие с ним были отягчены сном». «Встаньте, – говорит им, – поднимитесь от земли! Тогда уже не бойтесь!» Колотит сих погребенных и Павел. «Восстань, спящий! Встань-де, о мертвец! Воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос. Дотоле землею будешь и не преобразишься во Христа, доколе не увидишь светлого небесного человека». И о нем-то речь следует: «Пробудившиеся видели славу его».

Фамарь, невестка Иуды, сына Иакового, показалась ему блудницею. Не познал ее затем, что закрыла лицо свое. Но по справке узнал и сказал: «Оправдалася Фамарь паче меня». Таким же образом и сыны Израилевы не могли смотреть на блистающее славою лицо Моисея, человека Божиего. А на что же такое они смотрели? На покрывало только одно, затемняющее светлость очей его. Какой же ты, Израиль? Худ воистину! Обрезан ты по плоти, да не обрезан ты по сердцу. Тьма твоим очам сносна, а на истину смотреть не терпишь. Лежишь на земле. Качаешься с твоею сею блудницею и довольствуешься ею. Отвращаешь око твое от отца твоего – око, ругающееся отцу и досаждающее старости матери. А не видно орлих птенцов, чтоб по Соломонову желанию выклевали тебе несчастное твое око… Так и нынешняя подлость христианская и таким точно оком смотрит на своего вождя Христа! Где он родился? От каких родителей? Сколько жил на свете? Как давно? Две ли уже тысячи лет или не будет?.. О христианин! Окрещен ты по плоти, да не омыт по смыслу. Зачем ты вперил твое любопытство в этакие сплетни? Для чего выше не поднимаешься? Здесь думаешь и заснуть? Тут шалаш построить с Петром? Не зная, что говоришь… Не слышишь ли, что такое и твой Моисей говорит: «Покрыла срамота лицо мое, вот для чего не могут меня братья мои видеть!» «Чужд был сынам матери моей…» До сих пор ли ты не смыслишь, что это все плоть, и сплетни, и тень, покрывающая высочайшую премудрости гору? Ведь сия завеса в свое время должна вся разодраться. Не сие ли есть лицемерие, лицо небес рассуждающее? Вот род лукавый и прелюбодейный, плотского знамения ищущий. Вот квас учения фарисейского!

Но послушаем! Так ли учит Христос наедине любезных своих учеников? Как познавать? Что есть истинный человек? «За кого меня принимают люди?» Слушай, Петр! Скажи мне: как подлость думает: что есть человек? Знаю, что ошибаются. А ты как думаешь? «Ты Христос, сын Бога живого». Хорошо Петр попал. Видно, что он сквозь пустую плотскую (завесу) проницал голубиным оком подалее. Для того ж ему и истинный человеческий сын говорит: «Блажен ты, Симон, с твоим оком! Оно не смотрит на плоть и кровь, как подлое понятие, но, минуя плоть и кровь, находит другой род, род истинный, род израильский, род отца моего, который не от крови, не от похоти плотской». Слушай, христианин! Слушай с твоим языческим сердцем! Долго ли тебе лежать на земле? Будешь ли ты когда-то человеком? Не будешь! Почему? Потому что на плотскую завесу засмотрелся. А на лицо истинного человека Божиего смотреть никак твоему оку нетерпеливо. Не преобразишься, друг мой, из земного в небесного потоль, поколь не увидишь Христа. Поколь не узнаешь, что то есть истинный человек? Не продерешь глаз потоль, поколь плоть и кровь будут держать твое сердце. Но долго ли будет держаться? Поколь признаешься, что твоя плоть и кровь есть то прах и ничтожность. Сюда завело тебя твое собственное мнение. Так ли? Так точно: «От славы своей низриновенны были».

Лишены славы Божией, научились мы судить братию нашу по плоти. Таким образом и на самого Христа смотрим. Одни только пустозвонства на нем примечаем. А на самого его и на славу его не взираем. Правда, что Павел сказывает: «Преобразит-де тело смирения нашего, во что быть ему сообразным телу плоти его». Не спорю. Но так ли ты смотришь на Христа, как Павел? Он хвалится: «Не знаю по плоти Христа. Знаю-де человека, прошедшего небеса, созданного по Богу в правде и преподобии истины». Сего же то он человека и ефесянам поручает и похваляет. Истиною не бывала плоть никогда. Плоть и ложь – одно то ж. А любящий сего идола есть и сам таков же. А когда плоть есть ложь и пустошь, тогда она не есть человек. Слыхал ли ты книгу родства истинного человека, сына Давидова, сына Авраамова?

Иаков родил Иуду, Иуда родил Фареса от Фамари и проч. Знай же, что сия книга есть книга вечная, книга Божия, книга небесная и не содержит никого в себе, кроме израильского рода.

«Не соберу соборов их от крови и не помяну имен их». Сего же то рода и наш Христос есть. Впрочем, что род израильский не умирает, слушай Иоиля: «Как утро, разольются по горам люди крепкие и многие. Подобных им не было от века. И по них не приложится до лет в род и род».

Если бы можно до их лет приложить что-либо, тогда бы они имели конец, но теперь они всему-на-всему сами суть конец. Не конец то, после чего нечто еще следует, но сей род всему сам есть конец. Остаток не в язычниках пребывает и не хребет в тварях. Хребет Божий, а останок есть Израилев. И един только останок спасается. А прочее все мимо течет. «Уничтожаются язычники, как вода мимотекущая». «Останцы нечестивых употребятся».

А что Иоиль точно о роде израильском сие воспевает, слушай Моисея, человека Божия, Христу сродника и с Христом на Фаворе об исходе его, сиречь об останке, беседующего: «Блажен ты, Израиль». «Кто подобен тебе, род спасаемый от Господа?» «Защитит помощник твой. И меч – хвала твоя». «И солгут тебе враги твои (то есть ошибутся и не узнают)». «И ты на шею их наступишь…»

Видишь, что судящий Израиля по плоти, зрящий на одну внешность смирения Христова, не разумеющий, как в смирении его суд его вознесся (поднялся высоко, высоко), есть враг Христов из числа оных, кого Павел называет врагами креста Христова, в Моисеевых словах мечом наименованного. «Меч – хвала твоя», который у Иеремии всю плоть так, как крест, сечет, убивает, умерщвляет.

Продерем же, о мертвая и бессущная тень, глаза наши и привыкшее к плотской тьме око наше, возводя потихоньку в горнее, обучим смотреть на Израиля, то есть на истинного человека, минуя покрывало плоти. Вот нас, спящих на земле, пробуждает Павел: «Вышних ищите! О горнем мудрствуйте! Зачем о стихиях печетесь? Когда же Христос явится, жизнь ваша, истинный живой человек, тогда и вы явитесь во славе…» «Пробуждает и Иеремия вот как: „Почему мы сидим? Совокупитесь и войдем в грады твердые и повергнемся там пред Господом, сотворившим нас… Там, а не здесь, в стихиях, ждал мира и не был благим…“»