— Ну, это мы еще посмотрим! — усомнился Симон.

Тулан вынул из грудного кармана большой моток черного шелка и, сосчитав: «Раз, два, три!» — ловко пустил его по полу. Странный шар попал именно туда, куда предназначал его Тулан.

— Браво, браво! — со смехом закричали присутствовавшие, когда импровизированный шар ударился о ногу королевы, которая тихо нагнулась и подняла его.

— Тулан — молодчина! — закричал Симон, с торжеством ударяя кулаком по столу, — Только не знаю, право… клубок показался мне гораздо больше, чем прежде.

— Весьма возможно, — напыщенно ответил Тулан, — так как все, что истинный республиканец и санкюлот прижимает к сердцу, — растет и возвеличивается!

— Хорошо сказано! — заметил Лепитр. — Но послушайте-ка, что я вам скажу: без трубки скверно играть в карты!

— Ах, да! — со вздохом подтвердил Тулан.

— Всем нам это тяжело, — сказали и остальные.

— Но мы должны сдержать данное слово, — воскликнул Симон, — не то вдова Капет подумает, что санкюлоты не лучше аристократов.

— Да, слово мы должны сдержать, — сказал Лепитр, — поэтому я и хотел сделать вам вот какое предложение: выйдемте из комнаты и расположимся за дверью. Стол мы можем приставить к дверям так, что уж никто мимо не проскользнет. Как ты думаешь, брат Симон?

— Я скажу, что это очень хорошая мысль, — ответил сапожник, — и мы сейчас же приведем ее в исполнение. Давайте вынесем стол, товарищи! Когда собаки сторожат снаружи, барсук не может вылезть из норы. Пойдемте! Так будет гораздо приятнее играть, притом мы не будем иметь чести ежеминутно созерцать вдову Капет. Мы очень довольны, когда можем не видеть ее; надеюсь, скоро наступит конец этой несносной службе, и вдова Капет отправится туда, куда уже отправился ее Людовик.

— Или, — со смехом подхватил Тулан, — она обратится в орла и вылетит в окно! Ну, пойдем, однако! Я стремлюсь к своей трубке; тащите стол!

Симон растворил двери, чиновники подняли стол; Тулан и Лепитр взяли скамейки, на которых все сидели вокруг стола, чтобы также вынести их. Бросив быстрый взгляд в комнату королевы, которая смотрела на них, Лепитр быстро и незаметно указал глазами на сундук у окна, а Тулан шепнул: «Завтра!» Затем оба вышли, унося с собой скамейки, и заперли двери.

Королева прислушивалась, затаив дыхание. Она услыхала, как стол ударился о стену, как двигали скамейками и стульями, и как Симон сказал:

— Вот так, теперь наша дверь заперта огромным деревянным замком; теперь можно и покурить, и поиграть!

Королева вскочила и прошептала:

— Боже, благослови моего преданного друга, благослови его, Боже!

Потом она торопливо вышла из комнаты в переднюю, засунула руку в сундук и вытащила оттуда узелок, спрятанный Лепитром. Испуганно оглянувшись на дверь, она снова скользнула в свою комнату и развернула пакет. В нем были грязный костюм для мальчика, старый парик и поношенная фетровая шляпа. Королева внимательно рассмотрела эти вещи, потом, окинув всю комнату пытливым взглядом, подошла к дивану, отвернула разорванную уже обивку, засунула туда вещи и снова тщательно разгладила обивку. Сделав это, она бросилась было к двери в спальню, но опомнилась и остановилась: ее лицо было слишком взволнованно, ее голос мог выдать ее; Тизон, наверное, шпионила за стеклянной дверью, и это бросилось бы ей в глаза. Придав своему лицу обычное мрачное выражение, Мария Антуанетта медленно отворила дверь и тихо вошла в спальню. Ее большие глаза, давно утратившие блеск, благодаря потокам пролитых ею слез, медленно оглядели комнату, на одно мгновение остановились на стеклянной двери, заметили подглядывавшую Тизон, потом обратились к принцессам, сидевшим вместе с дофином на маленьком угловом диване.

— Мама! — воскликнул дофин. — Ушли эти злые люди?

— Не называй их так, дитя! — кротко возразила Мария Антуанетта. — Эти люди только исполняют то, что им приказывают.

— Ну, так злы те, которые им приказывают, — с живостью возразил мальчик, — о, да, они очень злы, потому что заставляют мою маму-королеву так много плакать!

— Я не из-за них плачу, дитя мое. Я плачу потому, что твой милый отец уже не с нами. Думай больше о своем отце, мой мальчик, и никогда не забывай, что он приказал нам всегда прощать нашим врагам.

— Сестрица, — сказала королева после некоторого молчания, — я хочу просить тебя помочь мне в моей работе; ты умеешь чинить, и мне надо поучиться этому у тебя. Пойдем, пожалуйста, и помоги мне!

— И мы с вами, мама? — спросил дофин. — Или нам можно остаться здесь? Тереза обещала мне рассказать интересную историю, если я верно сделаю задачу, а я ее сделал верно.

— Ну, так она может рассказать тебе теперь эту историю. Дверь мы оставим отворенной, чтобы видеть вас: ведь вы знаете, дети, что для нас с теткой вы — единственное утешение. Пойдем, сестрица!

В сопровождении принцессы Елизаветы она медленно вышла из спальни в первую комнату.

— Боже мой, что это? — с изумлением спросила принцесса, заметив, что передняя пуста. — Никого нет и наружная дверь заперта?

— Это все он, сестра, все наш благородный и верный друг, Тулан! Он разыграл здесь целую комедию, чтобы удалить этих людей и заставить их дать слово, что в передней никто не будет больше курить. Ах, я никогда не буду в состоянии отплатить ему за все, что он делает для нас, жертвуя своей безопасностью и даже жизнью!