Такими словами мадам де Лорсанж заключила рассказ о своихприключениях, скандальные и чудовищные подробности которых не один раз вызывалислезы у внимательно слушавшей Жюстины. Шевалье и маркиз также были взволнованы,но совсем по-иному, и их раскаленные, побагровевшие члены, извлеченные изпанталон, показали, сколь различны были чувства, которые их обуревали. Оба ониуже собирались приступить к утехам плоти, когда вошедший дворецкий доложил овозвращении Нуарсея и Шабера — читатель, очевидно, помнит, что они на несколькодней отлучились в деревню по своим делам, предоставив графине возможностьпознакомить двух новых друзей с событиями ее жизни, которые были уже известнынашим старым знакомым.

Слезы, смочившие щеки несчастной Жюстины, ее трогательныйопечаленный вид, красноречиво свидетельствовавший о том, как она страдает, ееврожденная скромность и добродетельность, которая сквозила в каждой черточке еенежного лица, — все это чрезвычайно разожгло похоть Нуарсея и служителяцеркви, и они заявили в один голос, что сию же минуту должны утолить своимерзкие и жестокие прихоти. Они увели Жюстину в соседнюю комнату, оставивмаркиза, шевалье и мадам де Лорсанж, которые не замедлили предаться другим, неменее изощренным похотливым забавам, для чего призвали несколько лакеев ислужанок, коих не было недостатка в этом замке.

Было около шести вечера, солнце клонилось к закату, когдаони вновь собрались все вместе, дабы решить судьбу Жюстины. В виду отказа мадамде Лорсанж оставить сей образчик праведности под своей крышей спор шел оследующем: вышвырнуть бедняжку за ворота или уничтожить ее во время очереднойоргии. Маркиз, Шабер и шевалье, более, чем пресытившиеся робкой неопытнойдевушкой, настаивали на последнем; тогда, выслушав мнение всех присутствующих,попросил слова Нуарсей.

— Друзья мои, — так обратился он к веселомуизбранному обществу, — в подобных обстоятельствах разумнее всегопредоставить Природе самой решить этот вопрос. Вы, наверное, обратили вниманиена то, что в небе собирается сильная гроза, так почему бы нам не вверить судьбуэтой девицы естественному ходу вещей, иными словами, первичным элементаммиропорядка? И если они пощадят ее, я, не раздумывая, вступлю на праведныйпуть.

Это предложение было встречено всеобщим восторгом.

— Мне нравится эта идея, — сказала мадам деЛорсанж, — надо незамедлительно осуществить ее.

За окнами сверкали молнии, завывал ветер, темные тучисталкивались друг с другом словно в адском кипящем котле, на небосвод былострашно смотреть. Как будто сама Природа, устав от своих трудов, собираласьсмешать в кучу все первичные элементы с тем, чтобы придать им новые формы. ИЖюстине указали на дверь; ей не только не дали ни единого су на дорогу, но дажезабрали то последнее, что у нее оставалось. Потрясенная, униженная такойнеблагодарностью и неописуемыми мерзостями, которые ей пришлось испытать напрощанье, но в то же время обрадованная тем, что удалось избежать еще худшего,девушка — любимое дитя скорбей и несчастий, — благодаря в душе Бога,быстрым шагом вышла за ворота замка и пошла по лужайке, ведущей к дороге… Онатак и не дошла до нее: в небесах раздался страшный грохот, полнеба осветилосьяркой вспышкой, и несчастная упала, пораженная молнией, которая пронзила еенасквозь.

— Она мертва! — закричали злодеи, захлопали владоши и поспешили к тому месту, где на земле лежала Жюстина. — Скорее,сударыня, пойдемте скорее посмотрим дело рук небесных, полюбуемся на то, каквысшие силы вознаграждают добронравие и благочестие. А ведь нам постояннотвердят: возлюбите добродетель! Смотрите же, какая судьба уготована еепреданнейшим служителям!

Четверо наших либертенов окружили мертвое тело; хотя онобыло обезображено самым ужасным образом, в распутных головах вспыхнули мерзкиемысли и желания, и останки погибшей Жюстины сделались объектом похоти.Бесстыдная Жюльетта вдохновляла и возбуждала своих друзей, пока те срывали струпа одежды. Молния, ударившая прямо в рот, вышла через влагалище, иприсутствующие не удержались от того, чтобы зло не посмеяться над тем, какойстранный путь избрал огонь небесный, почтивший своим присутствием тело жертвы.

— Хвала Всевышнему, — заметил Нуарсей, — ибоон действительно ее заслуживает; вы видите перед собой доказательство егоблагопристойности: он не тронул задницу. И этот предмет все еще прекрасен,поистине прекрасен этот величественный зад, который принял достаточно спермы засвою жизнь. Кстати, он не искушает вас, Шабер?

Вместо ответа сластолюбивый аббат вставил свой орган посамый корень в безжизненную груду плоти. Вскоре его примеру последовалиостальные, и один за другим все четверо оскорбили прах нежного, благородногосоздания; наблюдая за ними, Жюльетта безостановочно ласкала сама себя; наконецвеселая компания удалилась, оставив оскверненный труп лежать у самой дороги.Бедное создание, рожденное под несчастливой звездой, так уж было суждено, чтодаже смертный покой не уберег тебя от жестокого порока..

— Воистину, — заявила мадам де Лорсанж, когда ониподходили к замку, — этот случай лишний раз убедил меня в правильностимоей жизни. О, великая Природа, стало быть, для твоих неподвластных намзамыслов действительно необходимо зло, которое приводит в ужас глупую толпу,стало быть, оно тебе по душе, если ты своей рукой караешь тех, кто страшитсяего или отвращает от него свой взор. Да, сегодняшний день окончательно укрепили успокоил мою душу.

Не успела графиня произнести эти слова, как к воротамподкатил экипаж. Из него вышла высокая, статная, очень привлекательная женщина,и Жюльетта бросилась к ней.

Вы не поверите, но это была не кто иная, как Дюран,ближайшая и самая верная подруга мадам де Лорсанж, та самая Дюран, которуюВенецианская инквизиция приговорила к смерти и мертвое тело которой показалиЖюльетте в страшном застенке.

— Великий Боже! — воскликнула потрясеннаяграфиня. — Я не могу поверить своим глазам, это ты, моя любовь? Ради всегосвятого объясни, что произошло.

Все поспешили в гостиную, устроились в креслах и в молчаниивыслушали самую загадочную историю на свете.

— Да, милая Жюльетта, — начала Дюран радостным и вто же время исполненным достоинства голосом, — ты видишь перед собой своюподругу, которую считала казненной и навек потерянной для тебя и котораявозвратилась к тебе целой и невредимой и вдобавок несметно богатой: помимосвоих денег я привезла тебе то, что власти конфисковали у тебя вВенеции. — Она положила на стол толстую пачку банкнот и продолжала: — Вот,душа моя, твои полтора миллиона ливров, которые снова нашли свою хозяйку; этовсе, что мне удалось вернуть, наслаждайся ими, а взамен я прошу только одного —дозволения провести остаток моих дней в твоем обществе.

— Ах, друзья мои! — всплеснула рукамиЖюльетта. — Мне кажется, тот, кто когда-нибудь напишет историю моей жизни,не ошибется, если назовет ее «Торжество и процветание порока». А теперь, Дюран,поведай нам поскорее свою таинственную повесть, но прежде я хочу сказать, чтосама прошу тебя никогда больше не покидать меня.