Жилой отсек стратокрейсера оказался довольно просторным. Так называемая главная рубка – кабина экипажа и большой пассажирский салон с рядами удобных кресел и широким, почти полтора метра проходом между ними, санузел с душевой, медицинский отсек со всем оборудованием, необходимым для проведения самых сложных хирургических операций. Два лифта, ведущие в шлюзовую камеру и грузовой трюм.

Впервые попав в помещение главной рубки мы на секундочку даже усомнились в правильности выбора этажа (лифт делал три остановки!). В длинном коридоре располагались непонятные мне конструкции, больше всего напоминающие огромные гробы. Девять таких штуковин, размером два метра в длину, полтора в ширину и метр в высоту, стояли в ряд, торцами к стене. Сопровождающий нас Антон Крюков объяснил, что это, противоперегрузочные «танки», на пилотском жаргоне именуемые «коконы».

Антон подошел к одному из коконов и хлопнул ладонью по небольшой сенсорной панели на боковой стороне. Крышка «гроба» быстро, но плавно поднялась вверх-назад, как фонарь современного истребителя. Внутри «танка» находилось сиденье и пульты управления. Мне показалось, что оно несколько великовато для обычного человека.

– Совершенно верно! – подтвердил мое наблюдение Антон. – Сиденье предназначено для размещения человека в пилотском скафандре. Садишься внутрь, крышка закрывается, и внутренность танка заполняется субстанцией, являющейся родной сестрой той жижи, что заполняет место между слоями в «Юшмане». На первых моделях коконов внутрь поступала соленая вода.

– А, припоминаю, – сказал я, пытаясь удобно устроиться на ковшеобразном сиденье, свободно вместившим бы две моих задницы. Мне это не очень удавалось. – Такую фигню предлагал Циолковский, якобы тело, погруженное в соленую воду, может переносить гораздо большие перегрузки. Чего-то я потом и у Беляева читал, в романе, если мне память не изменяет, «Прыжок в ничто». Там во время старта ракеты пассажиры и экипаж в гробы с водой ложились. Но там экипаж управлял полетом вслепую, или шел на автоматике, а здесь…

– А здесь все данные выводятся тебе на внутришлемный монитор, – подхватил Антон. – Можно вообще включить режим полного присутствия!

– Знаю-знаю, – ответил я, – мы, готовясь к африканскому рейду изучали пилотские шлемы «Бармица». Там внутри шлема даже не монитор, а голографическая развертка, да и в перчатки встроены сенсоры, заменяющие ручки управления. Если кокон предназначен для человека в скафандре, то зачем здесь пульт управления, головизоры и джойстики?

– Это для обычных рейсов, – ответил Антон. – Ведь не на каждом задании требуется маневрирование на гиперзвуковых скоростях. А сиденье вполне можно подогнать по фигуре. Вот там, слева рычажок.

Я тронул указанный рычажок, и сиденье подо мной послушно уменьшилось, заполнившись чем-то упругим. Наверное, опять тем киселем, что здесь суют во всю защитную одежду. Антон тем времен пояснил, что столь большие размеры коконов обусловлены тем, что каждый модуль полностью автономен и в случае аварии может служить спасательной капсулой. Десантный отсек при катастрофе сбрасывался целиком – вместе с санузлом, что интересно.

– Ну, и на какие нагрузки рассчитаны эти танки? – поинтересовался я.

– На двадцать «же», – ответил Антон. – А конструкция корабля рассчитана на сорокакратные нагрузки. Крейсер может легко маневрировать на скоростях до шести «Махов».

Непосредственно под жилым отсеком находилась промежуточная техническая палуба, где размещалось электронное оборудование и вспомогательные батареи. Кроме вместительного грузового трюма в самом хвосте воздушного корабля имелся небольшой ангар, вмещающий десантно-штурмовой турболет «Сова».

Мои друзья были в полном восторге от корабля, но я не мог разделить их чувства в полной мере. Мне слишком хорошо запомнился великолепный спейсер моего альтер эго. Этот корабль не зря принадлежал к классу «Экстра» (Правда, был там и класс «Абсолют», в несколько раз превосходивший «Экстру» по размерам и энерговооруженности). В двадцать третьем веке уже не пользовались реактивными двигателями, зато вовсю эксплуатировали гравитацию. Начиная от искусственной гравитации помещений, гравилокаторов и приемопередатчиков на гравиволнах, до гравитационных двигателей, гравитационных пушек и гравитационных реакторов. Здесь, в «бета-мире» делали первые шаги в этом направлении. Уже несколько лет использовались локаторы и средства связи. Но даже их скромные успехи были недостижимы в «базовом» мире. Во время краткого пребывания в Москве, перед поездкой за Ушаковым я успел немного просмотреть открытые научные публикации по этой теме, и только в одной статье нашел робкое предположение, что гравитационные волны могут двигаться быстрее фотонов. Это был даже не шаг, а просто легкий наклон в нужном направлении. Ну, ничего, дай бог, со временем раскачаются!

На стратокрейсере нам пришлось провести несколько полноценных тренировок, отрабатывая свои действия в многочисленных штатных и нештатных ситуациях. Но буквально на следующий день к «Авроре» подкатил огромный трейлер с десятиметровым шестигранным цилиндром на прицепе. Диаметр контейнера составлял полтора метра. Из сопровождающих тягач мобилей выбралась бригада монтажников и сияющий, как начищенный пятак главный инженер Путиловского завода.

– Добрый вечер, господа! – радостно приветствовал нас Михаил Иванович. – Вот, смотрите, что нам удалось сделать за пару суток! Ребята, запускай!

Кто-то из монтажников щелкнул нарочито грубоватыми кнопками на небольшом пульте дистанционного управления и… грани контейнера начали расходиться, а изнутри полезли какие-то рейки, обмотанные проводами и шлангами. Всего пара минут – и перед нами высилось гигантское кольцо, через которое можно смело протаскивать авианосец.

– А… – только и сказал Гарик, задирая голову.

– Вы с размерами не погорячились? – озадаченно спросил инженера Мишка. – Оно же чуть не вдвое больше, чем требуется!

– На самом деле диаметр больше необходимого в три раза! – гордо сказал Михаил Иванович. – Но мы посчитали сей факт несущественным – запас, как говорится, карман не тянет. Просто мы использовали для монтажа «окна» портала уже имеющуюся у нас конструкцию орбитального зеркала. Только пленку сняли, а так сказать, «оправу» оставили. Прочность рамы просчитана уже давно и отвечает вашим спецификациям. Устройство, как видите, самораспаковывающееся. К тому же контейнер можно сбрасывать на воду. Мало того – в основании рамы есть балластные цистерны. Чтобы протащить через «окно» корабль, достаточно притопить часть рамы.

С прибытием самого важного груза вокруг «Авроры» завертелась предстартовая суматоха. Подкатили заправщики и зарядники, оружейники готовили целый комплект разноцелевых ракет – от «воздух – воздух» до противоспутниковых. Монтажники упаковали раму в контейнер, который тоже занял место в трюме.

Нас на время проведения подготовительных работ попросили с летного поля удалиться. И мы потопали в офицерскую гостиницу, где до вылета размещались атаманцы.

Олега Эйвазова я нашел в его номере. Есаул, насвистывая веселый мотивчик, сосредоточенно приклеивал что-то монтажной пеной к сапогу десантного бронекомбинезона «Юшман». При ближайшем рассмотрении это оказались ножны его любимого ножа.