– Нет, погодите, – пыталась я остановить новых друзей, чтобы объяснится. Но их и след простыл. Я поднялась из-за стола и ткнула пальцем в грудь Ратмира. – Я не за тебя замуж выхожу.

– Слава богам за это, – хмырь широко улыбнулся и склонил набок голову, хитро меня разглядывая.

– За принца, – протянула я, выставив указательный палец вверх и тут же одернув руку вниз. Рановато я что-то принца на небеса отправляю.

– Пойдем-ка баиньки, горе луковое, – Ратмир попытался взять меня за руку, но я так просто сдавать позиции не собиралась.

– Я не горе, я фея, – поспешила я исправить несправедливость, мигом очутившись перекинутой через плечо мужчины.

– Это мы уже знаем, – отозвался хмырь. Наверное. Я видела только спину, ну и упругие мужские ягодицы, обтянутые штанишками.

Глупо хихикнув, я закрыла глаза ладошками. “Я почти замужем, мне так нельзя!”

– Я фея любви! – гордо сказала я в кромешную темноту.

– А я хмырь Радужного моря.

– Таких нет! – тут же попыталась подловить я хмыря.

– Вот еще! Просто я один единственный.

– И неповторимый, – хихикнула я и тут же нахмурилась, вспомнив, что я обижена.

Руки пришлось убрать от лица и опереться ими о поясницу хмыря, потому что, когда он стал подниматься по лестнице, меня начало укачивать.

– Как только я полюблю, во мне проснется магия. Вот увидишь.

– Не хотелось бы.

Мир перевернулся на короткое мгновение, и я снова оказалась на ногах. Ратмир пытался открыть дверь в комнату, а я пыталась не сползти по стене вниз.

– Когда у меня будет магия, я любую дверь смогу открыть щелчком пальцев!

– Охотно верю, – не стал благоразумно спорить хмырь, подхватив меня снова на руки.

– Феи любви самый сильные! Редкие! Мы – основа жизни!

– Ложись в кроватку, всемогущая ты наша, – хмырь неласково уронил меня на перину, но я тут же вскочила обратно, вцепившись в него как клещ.

– Надо только полюбить. Я вот замуж выйду и полюблю.

– Обязательно, – отозвался Ратмир, но как-то неубедительно. Такого пренебрежительного отношения к себе я простить не могла.

Подняла взгляд на смеющегося хмыря, облокотившись на его руки, которыми он меня и придерживал.

– А вот ты бы полюбил принца Терена?

– Сомневаюсь.

– Он такой страшный, да? – горько всхлипнула я, жалея свою судьбинушку.

– Он – мужчина.

– А принцессу бы полюбил? – я осела на кровать, забыв при этом отпустить хмыря и потянув за собой. Терен в виде принцессы виделся мне еще страшней…

– От принцесс одни проблемы, – усмехнулся Ратмир, вырывая воротник своей рубашки из моего цепкого захвата.

– Не хочу, – я замотала головой.

– Спать?

– Замуж, – неуверенно ответила я. – А ты любил?

– Любил, – односложно ответил хмырь, вздыхая и садясь рядом.

– Это тяжело? – расценила я вздох хмыря по-своему… Ну, не от меня же он устал, в самом деле!

– Легко.

– Врешь! Раз так легко был бы сейчас замужем, – плутающая мысль завела мой язык куда-то не туда.

– Лишь бы не за Тереном, – снова посмеялся хмырь.

– А за мной? – я даже привстала на локтях, пытаясь заглянуть ему в лицо.

– И тебя в мужья я не хочу, – развеселился хмырь, а я обиженно упала на подушку и отвернулась к стене. – Ладно бы еще в жены…

– А в жены бы хотел? – глупо улыбнулась я потрескавшейся штукатурке напротив носа.

– Спи, чудо, – Ратмир погладил меня по голове, и я тут же провалилась в крепкий сон.

Падаю. Опять. Но в этот раз мое падение гораздо быстрее, но, признаться, болезненнее.

С шипением потерла ушибленное бедро и заозиралась по сторонам. Я сидела рядом с узкой металлической кроватью, с которой, собственно, и упала.

– Апчхи! – маленькие перья из подушки, которую я утянула при падении вместе с собой, норовили залезть в нос.

Комната была миленькой, несмотря на скудную обстановку. Здесь даже имелась небольшая картина в тяжелой кованной раме и цветастые занавески, которые выделялись ярким пятном в интерьере, так как не подходили абсолютно ни под что.

Была лишь одна загвоздка: я не помнила, как я здесь оказалась. Я вообще очень мало что помнила произошедшего накануне. Все воспоминания были надежно сокрыты густым белесым туманом. А вот никакой головной боли или похмелья не было, хоть я отчетливо помнила, что я вчера выпивала. Что же, значит, все не так плохо? Будем надеяться, что так.

И снова вернулся зуд в лопатках. Именно он заставил меня ворочаться беспокойно на кровати и упасть в конце концов. Я подошла к настенному зеркалу и приспустила рубашку с плеч. Пыталась разглядеть хоть малейшее раздражение, что не давало мне покоя, но кожа была чистой и гладкой. Может все дело в крыльях, которые долго были "взаперти"?

Стоило мне только подумать о них, как за моей спиной распростерлись два больших крыла. Словно у бабочки, только полупрозрачные, испещренные мелкими прожилками, которые складывались на них в причудливый узор. Будто иней на зимнем окошке. До чего же красивые!

Ой! Как же мне теперь показаться в городе, вдруг гномы тоже не особо привечают фей, и как же мне теперь лететь на Красавице? С крыльями меня еще, чего доброго, снесет с ее спины сильным потоком ветра. Надо бы их убрать…

Крылья, будто прочитав мои мысли, сложились и исчезли. А я застыла перед зеркалом как вкопанная, в изумлении даже открыв рот. Так просто?

Следующие минут пять я развлекала себя тем, что призывала крылья и заставляла исчезнуть. Они же слушались всех моих команд: послушно расправлялись и складывались за моей спиной.

“Надо показать Ратмиру!" – мелькнула мысль в моей голове, которой я и сама удивилась. Но желание похвастаться возымело верх, и я все же вышла из комнаты, оказавшись в гостиной. Четыре двери по ее периметру, включая и ту, за которой осталась моя комната, могли бы запутать, но я отчетливо знала, куда мне надо. Может вместе с крыльями проснулась фейская интуиция?

За дверью напротив была комната, являющаяся абсолютной копией моей. Но это я уже узнала, когда вломилась туда, и чуть не растянулась на входе, споткнувшись о выступающий порожек. В моей комнате такого не было.

– Я научилась призывать крылья, – тут же с порога счастливо отозвалась я и поспешила продемонстрировать новые умения. – Доброе утро, – чуть тише добавила я, встретившись с хмурым взглядом мужчины, судя по которому лишь утренняя дрема не давала ему прибить меня прямо здесь на месте.

– Выйди, – наконец сказал он, тяжело вздохнув.