Одним из таких спортсменов был француз Жюст Фонтен, ставший в 1958 году на Чемпионате мира в Швеции лучшим бомбардиром: он забил 13 голов в шести играх. Четыре года спустя, после травмы, он становится представителем Adidas France и под своим именем продает обувь. Поначалу Фонтен часто сталкивался с отказами, нередко сопровождаемыми злыми замечаниями о немцах. «Тогда я просто начал сразу отправляться в футбольные клубы и убеждать директора заказать кроссовки», – вспоминает Фонтен.

Скоро он осознал, что Adidas проигрывает другим французским маркам по причине того, что не предлагает мячей. Снова и снова он терял заказы, которые уходили Hungaria – предприятию, производившему коричневые кожаные мячи под названием «Scaphandre». «Фирма шантажировала мелких торговцев угрозой, что они не получат мячи, если не закажут у них кроссовки», – объясняет Фонтен. Поэтому он уговорил Хорста Дасслера добавить в ассортимент Adidas мячи и предложил продукт, который, в отличие от обычного мяча, состоял бы из черных и белых шестиугольников.

Для раскроя кожи Хорст Дасслер приобрел фабрику в Ла-Вальк. А мячи изготавливались испанскими заключенными. Питер Левин, генеральный представитель в Испании, более известный как Дон Педро, когда узнал об этом во время делового обеда, не поверил своим ушам. Но Дасслер был невозмутим: «Разрежьте мяч», – посоветовал он со смехом. Внутри Левин нашел аккуратно сложенную записку с написанными от руки именами и номером камеры. В целях контроля за качеством от арестантов требовали вкладывать такую записку, перед тем как зашить мяч. Так, каждую неделю из Ла-Валька в тюрьму города Каспе отправлялся грузовик с кожаными шестиугольниками и возвращался обратно с готовыми мячами.

Мячи Hungaria были сразу же вытеснены с рынка. Франсуа Реметте, вратарь национальной сборной, был известен тем, что проникал в раздевалки и клал в шкафчик судьи мяч Adidas. «Еще он просил своих друзей-игроков выкатывать мяч на трибуны, – вспоминает Жан-Клод Щуп, руководивший в то время отделом рекламы. – Тогда Франсуа вставал у края поля и бросал игрокам мяч Adidas».

В то время рекламные договоры не играли особой роли, и Хорст Дасслер учил своих сотрудников вербовать спортсменов через установление личных отношений. Когда один из них пожаловался Хорсту, что некоторые игроки команды, связанной обязательствами с Adidas, вышли играть в другой обуви, то сам получил грубую выволочку. «Вы были с ними в раздевалке? – раздраженно ответил Дасслер. – Вы знаете имена их жен? Обедали вместе? Так чего же вы ждали?»

Сам Хорст Дасслер владел этим искусством на выдающемся уровне. Le Patron, знавший бесчисленных спортсменов и должностных лиц в лицо и по именам, никогда не заканчивал разговор, не осведомившись о семье собеседника. Такой интерес уже сам по себе льстил самолюбию, но Хорст запоминал и ответ. Один деловой партнер, мимоходом упомянувший, что его сын восхищается определенной футбольной командой, получил вскоре после этого, к своему удивлению, посылку, содержащую подписанные майки некоторых игроков этой команды. Такие маленькие знаки внимания автоматически следовали из девиза Хорста Дасслера «В торговле все завязано на отношениях».

Чтобы их укрепить, важных гостей приглашали в Auberge du Kochersberg. Этот дом Хорст обнаружил, когда искал живописное место для проведения совещаний. Adidas France купила прежний охотничий домик и отремонтировала его за большие деньги. Когда футбольные тренеры и игроки приезжали в Ландерсайм, они пару дней отдыхали в Auberge, а перед началом деловой части их кормили царским обедом. В этой неутомимой команде, в этом щедром гостеприимстве и использовании индивидуального подхода кроется секрет успеха Хорста Дасслера.

Тем временем в Херцогенаурахе, в Puma, старший кузен Хорста Армин все еще боролся за свое место на предприятии. В череде бесконечных конфликтов со вспыльчивым отцом он решил, наконец, поставить точку и покинул свой родной город. Пока Хорст делал себе имя во Франции, Армин переехал в Австрию. И прежде-то напряженные отношения между Рудольфом и его старшим сыном заметно ухудшились, когда прибавивший в уверенности Армин поставил под сомнение консервативные методы своего отца. Армин, постоянно отслеживающий деятельность Хорста, видел, что мир спорта стремительно меняется. И если не направить Puma в нужном направлении, предприятие окончательно отстанет от жизни.

В то время Армин как раз расстался со своей женой Жильберт, родившей ему двух сыновей, Франка и Йорга. Когда он в начале шестидесятых в гневе покинул Херцогенаурах, за ним последовала Ирен Браун, работавшая в международном отделе Puma. Вместе с ней и младшим сыном Йоргом Армин обосновался в Зальцбурге.

В наспех подписанном соглашении говорилось, что Рудольф передаст сыну средства, необходимые для покупки фабрики в Зальцбурге и утверждения на австрийском рынке. С этого момента Армин был сам по себе. Рудольф Дасслер упрямо отказывался выступить поручителем перед австрийскими банками или оказать какую-либо другую помощь. «Старик сильно осложнил нам жизнь», – вспоминает Ирен.

К тому же оказалось, что рынок спортивных товаров в альпийской республике сильно зависит от сезона, в чем пара скоро убедилась. Так как увлеченные спортом австрийцы с ноября проводили каждые выходные на лыжных склонах, в зимнюю часть года было практически невозможно продать кроссовки. Из-за этого Puma Austria скоро столкнулась с финансовыми трудностями, но никакой помощи от головного предприятия ждать не приходилось.

Как и Хорст, Армин решил пойти новым путем, и хотя отец строго запретил ему предлагать австрийские товары на других рынках, он тайно связался с крупными оптовиками в Соединенных Штатах и Франции. Ничего не сказав отцу, он под именем Дасслер отправил им футбольные бутсы made in Austria. Обувь, едва отличимую от продукции Puma, украшал слегка измененный логотип.

Отношения между отцом и сыном оставались такими холодными, что Рудольф даже отказался от приглашения в Зальцбург на вторую свадьбу своего сына. Праздник должен был состояться в сентябре 1964 года, во время ежегодного отпуска родителей в Бад-Вёрисхофене. «Мы предложили, чтобы его доставил водитель, – сообщает Ирен, – но он написал, что не будет прерывать свое отдых ради нашей свадьбы».

В отличие от Хорста, Армин скоро вернулся на родину. Через три года после того, как Рудольф Дасслер отправил сына в австрийскую ссылку, он робко предложил ему вернуться домой. В шестьдесят с лишним лет у него больше не было сил двигать вперед предприятие, и Армин был нужен, чтобы Puma не ускользнула в чужие руки.

Младшего брата Армина Герда, слишком молодого для роли главного управляющего, отправили во Францию для создания там дочернего предприятия. Дасслеры словно забыли о своей конкурентной гонке – завод расположился всего в нескольких километрах от Ландерсайма, в эльзасской коммуне Суффленайм.

Когда Армин в Херцогенаурахе взял управление на себя, дела у Puma снова пошли в гору. Он скоро убедился, что конкурент больше не обитает на другом берегу Аураха: Хорст, а не дядя Ади, стал ведущей силой Adidas.

Возникающих то тут, то там небольших стычек было не избежать. Соперничество между двоюродными братьями было не столь ожесточенным, как у отцов, но оба никогда не питали особого доверия друг к другу. А в конце шестидесятых Армин Дасслер понял, что обстановка накаляется.