Хорст, наслаждавшийся собственной независимостью, охотно остался в Эльзасе. К началу декабря 1959 года Дасслеры убедились, что инвестиции в Детвиллере окупили себя и Хорст справился со своей задачей. После переговоров с семьей Герст, состоявшихся в Пирмазенсе, родном городе Кете, эльзасская фабрика была куплена за 17,5 миллион франков.

Хорст, первоначально занимавший маленькую комнату у Герстов, переехал в квартиру над фабрикой. Радость родителей омрачил тот факт, что Моника Шефер не испугалась мрачной обстановки и последовала за Хорстом в Эльзас. Пара отпраздновала свадьбу без лишнего шума в ресторанчике Auberge du Haut-Barr в Саверне. Эльзас стал родиной Хорста – и местом дислокации спортивной империи неслыханных размеров.

Менее чем за десять лет эльзасской жизни Хорст построил предприятие своей мечты. Из маленькой фабрики в Детвиллере он создал независимое подразделение Adidas, включавшее несколько французских заводов и иностранных поставщиков. Территория, прилегающая к тихому постоялому двору в отдаленном Ландерсайме, в 1967 году стала собственностью Adidas France. За прежним охотничьим домиком скоро выросли офисные здания с площадками для тенниса и футбольным полем. Под руководством преданной делу управленческой команды участок стал центральным диспетчерским пунктом предприятия.

Если Хорсту улыбалась возможность, он хватался за нее не раздумывая. Он побуждал своих сотрудников немедленно действовать, не обращая внимания на препятствия. Алан Ронк, один из бесстрашных менеджеров Дасслера, принадлежал к числу людей, на которых молодой шеф мог положиться даже в самых сложных обстоятельствах. «Он был невысокого мнения о консультациях, взвешивании всех “за” и “против”. Он принимал рискованные решения, и нашей задачей было претворять их в жизнь, – объясняет Ронк. – Он мчался со скоростью триста километров в час, а мы пыхтели позади и старались не отставать».

Хорст Дасслер многого требовал от своих людей. Они не должны были бояться переработок, и многие жертвовали своей личной жизнью ради предприятия. День начинался спозаранку и заканчивался чаще всего поздно вечером обильным деловым обедом в Auberge с распитием пары бутылок крепкого алкоголя с Хорстом. Хоть в рабочем договоре не была предусмотрена обязанность служащих появляться в субботу, в этот день работа обычно кипела. По воскресеньям совещания часто проводились в уютной атмосфере в Auberge или в доме Дасслера в Экартсвиллере.

«Le Patron», как Хорста называли в Эльзасе, не жалел и себя. Будучи образцовым трудоголиком, он всегда старался использовать время с максимальной эффективностью. Среди его любопытных придумок были «ротационные ужины». «Три группы людей приглашались в различные кафе на ужин, – вспоминает его сотрудница. – Хорст принимал с первой группой аперитив и садился за стол. Затем его “вызывали на срочное совещание”, он появлялся у второй группы, ел закуски, его снова “вызывали”, и десерт он делил со следующей компанией». К концу вечера у всех гостей создавалось впечатление, что они ужинали с Хорстом Дасслером.

Хуже всего было то, что Хорст едва ли нуждался во сне. Его доверенным сотрудникам регулярно приходилось отвечать на звонки посреди ночи. Бодрый, как и всегда, голос Хорста сообщал, что у него внезапно возникла идея, которую он непременно должен был обсудить. Подруга одного менеджера, американка, так злилась на эту наглость, что однажды сама подошла к телефону. «Хорст, ты мешаешь моей сексуальной жизни», – яростно заявила она ему. В последующие недели злосчастный мужчина был вынужден каждый день выслушивать вопросы, как обстоят дела в его интимной сфере.

В поездках сопровождающие Хорста оказывались полностью во власти его бессонницы. Там совещания с Дасслером часто длились до рассвета, но и это не мешало ему позвонить пару часов спустя. «Вы что же, совсем не спали?» – спрашивал он шутя. За завтраком он интересовался у своих попутчиков, как им понравился бобслей, который передавали ночью по телевизору.

Вскоре после свадьбы Моника Дасслер родила дочь Сьюзен, а немного позже – сына Ади. Для Хорста это мало что изменило, он редко видел своих детей. Своим менеджерам он также не давал вести полноценную семейную жизнь. Перед Аланом Ронком встала дилемма, когда Хорст предложил ему принять участие в конференции на Мальте. Ронк пытался ему объяснить, что это невозможно, так как он на это время запланировал свадьбу, но это мало заботило Хорста. «Он спросил, бывала ли моя невеста на Мальте, – вспоминает Ронк. – Когда я ответил отрицательно, он предложил взять ее с собой. Тогда у меня будет возможность провести три дня на конференции и три дня с ней. Так наш медовый месяц превратился в командировку».

К своим сотрудникам, так самоотверженно преданным ему, Хорст относился с тем же вниманием, как и к гостям Auberge. Хотя он редко разговаривал со своей управленческой командой о личных делах, он всегда был готов помочь в трудной ситуации. Многие чувствовали себя обязанными ему за эту помощь. Он не раз забирал людей из полицейского участка, после того как тех задерживали за вождение в нетрезвом виде. Один работник признался, со смущением и благодарностью одновременно, что Хорст однажды выручил его родственника в тяжелом финансовом положении. Другой был и годы спустя под впечатлением от того, что Хорст навестил его в больнице, где он лежал с небольшой травмой. «Конечно, в этом было что-то манипулятивное», – признал позже один из них.

Большинство молодых менеджеров Adidas были без ума от Хорста. Его энергичность вызывала благоговение, его выдержка, сила убеждения и неустанная вдохновленная активность оказывали гипнотизирующее воздействие, хоть он и был сдержанным человеком, не любившим выступать на публике. Он обладал харизмой, пленявшей людей. У его последователей было чувство, что они вместе с Хорстом участвуют в какой-то большой авантюре, и они жертвовали всем, чтобы оставаться частью этого. «Это будоражило нервы, – говорит Йохан фон ден Бошше, работавший юристом. – Мы все хотели быть причастными, даже если это означало, что нужно бежать в бешеном темпе».

Благодаря образованию, полученному в Пирмазенсе, техническое управление заводом в Детвиллере не доставило Дасслеру трудностей. Его отец, консультировавший время от времени эльзассцев, должен был признать, что изготовляемая там обувь достойна трех полосок. Ввиду растущего спроса Хорст приобрел еще несколько разорившихся фабрик в Эльзасе и заключил крупные договоры с некоторыми успешными французскими производителями. Но неутомимый молодой человек ни в коем случае не рассматривал себя только в качестве управляющего производством.

Сначала Хорст взял на прицел французский рынок. Два года продукция эльзасских фабрик шла прямиком в Херцогенаурах, чтобы оттуда отправиться на немецкий рынок и к нескольком иностранным оптовикам. Под руководством Хорста Дасслера Adidas France стало самостоятельным дочерним предприятием. Окруженный командой молодых одаренных помощников, он распространил выпускаемые во Франции товары Adidas по всей стране.

Тогда главным конкурентом для Adidas France был Раймон Копа, «Наполеон футбола», имевший в пятидесятых большой успех и позже сделавший себе имя в торговле спорттоварами. Для Копа были открыты многие двери во французском футболе, но Хорст Дасслер смог переманить на свою сторону известных футболистов, которые раздавали обувь Adidas и соглашались тратить много часов на то, чтобы за барной стойкой завязать полезные знакомства. Фотографам покупалась выпивка, если они обещали снять крупным планом кроссовки Adidas.