— Но это невероятно! Это значит, вы не можете доверять никому.

— Совершенно верно, — подтвердил Керк неожиданной грустью. — Это не так уж и плохо. Я полагаю, большинство моих людей верны мне. Но люди вроде Се Лоука, который живет в джунглях… они просто вынуждены маневрировать, чтобы остаться в живых, деля свои симпатии между теми и этими. И не забывайте, что большинство бандитов — китайцы. — Он пожал плечами. — Теперь вы понимаете, почему вопрос о поездке в деревню Се Лоука не стоит обсуждать.

Я посмотрела по обе стороны просеки на ряды серых стволов.

Было так легко представить притаившиеся фигуры за каждым деревом.

— Вы сказали, что большинство ваших людей на вашей стороне. Но значит кто-то все-таки из них против вас?

Керк вынул из кармана и вручил мне листовку — квадратный клочок грубой бумаги с несколькими строками текста, напечатанного на незнакомом языке.

— Че Муда нашел ее и еще несколько таких же в жилой зоне поселка. Это дело рук Мин Йена, — сказал Керк.

— О чем в ней говорится?

— Как обычно. Требования к моим рабочим бастовать за повышение зарплаты до такого уровня, который я не смогу платить, если не хочу разориться, чего они, собственно, и добиваются. Угрозы в адрес рабочих, если они не послушаются, — он снова пожал плечами. — Листовки распространяет кто-то по эту сторону ограждения.

Будничное спокойствие, с которым он воспринял появление листовок, показалось мне более ужасным, чем ночной выстрел.

Я почувствовала, что клочок бумаги задрожал у меня в пальцах.

— Наверное, это можно как-то выяснить. Я уверена, вы кого-то подозреваете.

Керк взял у меня листовку и снова засунул себе в карман.

— Возможно. Че Муда считает, что это могла сделать, например, Сити, — он взглянул на часы. — Но пора уже и завтракать, мисс Пауэлл. Я попросил Сити поджарить цыпленка. Это одно из лучших ее блюд. С бамбуковым соусом. — Он перехватил «стен» другой рукой, чтобы открыть дверь передо мной. — Надеюсь, теперь вы успели проголодаться.

Следующую ночь, как и предупреждал Керк, мы провели без него. Ближе к полудню из соседней деревни прибыл грузовик с солдатами, и спустя некоторое время Керк, нагрузив с верхом свой грузовик каучуковыми тюками, уехал в Куала-Лумпур.

Он надеялся добраться туда до наступления темноты, которая грозила неприятностями, но возвращаться на Гурроч-Вейл в ту же ночь не планировал, ибо в здешних местах только бандиты передвигались ночью.

Я слышала, как лейтенант, возглавлявший охрану, подшучивал над Керком, когда они отправлялись в путь:

— Счастливый вы человек, Керк. Как бы я хотел, чтобы мне было приказано сопровождать вас до самой столицы. Там бы я мог поразвлечься среди огней большого города.

— К черту огни большого города! Единственное, чего я хочу, — это поспать часов двенадцать и проснуться в кровати, а не в сосновом гробу, — ответил Керк.

Он произнес все это с улыбкой, но за ней чувствовалась явная тревога. Впервые я видела, что он сбросил маску спокойствия, хотя и попытался прикрыть свою тревогу напускным весельем. И то, что это произошло в разговоре с человеком, который жил такой же жизнью и понимал ее, было для меня очень показательно. Спустя мгновение, увидев, что я стою у входа в дом, он снова принял бесстрастный вид, красноречивее слов говоривший о том, что мы здесь незваные гости.

— Вам ничего не грозит, мисс Пауэлл, — обратился он ко мне. — Конечно, только при том условии, что будете соблюдать меры предосторожности. Че Муда остается за старшего. — И прочитав, по-видимому, в моих глазах сомнение, добавил: — Вы можете доверять ему.

— Прекрасно, — произнесла я как можно беззаботнее. — Удачной вам ночи.

Эти слова не следовало говорить. Они сразу же напомнили нам обоим предыдущую ночь в его спальне и вновь зажгли в каждом из нас яростную неприязнь, о которой мы притворно забывали в течение дня. Казалось, Керк собирается сказать что-то резкое, и я была готова ответить в том же духе. Но он лишь сказал:

— Спасибо, я постараюсь, — и сошел по ступенькам к своему грузовику.

Спустя несколько мгновений он вместе со своим эскортом скрылся из виду.

Ужин в этот вечер проходил спокойно. Пустое кресло Керка во главе стола бросалось в глаза. Джи Ди вернулся поздно, разочарованный результатами своей работы.

— Я не снял ничего такого, чего в студии не мог бы снять лучше, — пожаловался он.

Его слова обескуражили всех нас, в особенности Дэна. Нордж вообще не был наделен оптимизмом от природы, у меня были свои проблемы.

Я не стала рассказывать остальным о листовке Мин Йена, но сама забыть о ней не могла, тем более что Сити постоянно мелькала перед глазами. Она казалась настолько открытой, что образ этой юной и беззаботной девушки никак не связывался в моих мыслях с бездушными убийцами. Тем не менее, Керку это представлялось вполне возможным… и действительно, насколько глубоко один человек может знать другого? Если честно, я сама не могу претендовать на то, что знаю себя хорошо.

После обеда приехал Че Муда, чтобы принять на себя обязанности Керка. Это был очень вежливый молодой человек, который, несмотря на свою бархатную шляпу и изъеденные зубы, воспринимался скорее как англичанин, нежели малаец. Хотя он говорил по-английски не хуже нас, но почти не Вмешивался в нашу беседу. Его присутствие служило напоминанием о нависшей опасности, и казалось, он остро ощущает всю ответственность своей новой должности. В основном он находился наверху, проводя время в хождении от окна к окну и спускаясь вниз только для ответов на регулярные получасовые звонки телефона.

Ко всему прочему, проводить досуг можно было только в баре, а я никогда не увлекалась выпивкой. Известно, что многие вещи долго и надежно сохраняются в спирте, но правильный взгляд на действительность к ним вряд ли относится. Поэтому, пока Джи Ди возился с радиоприемником «Филлипс», я решила заглянуть в библиотеку Керка. Дэн делал вид, что составляет отчет для студии, на самом деле занимался лишь тем, что без передышки наполнял своей стакан виски. Нордж исчез рано вечером, и мне страшно хотелось бы узнать, куда. Взгляды, которыми он обменивался за обедом с Сити, помогли мне сделать правильный вывод.

Сити жила в отдельном коттедже, стоявшем за бунгало.

Никто не заметил, как я вышла на кухню. Как я и думала, черный ход был не заперт. Открыв дверь, я незаметно выскользнула на задний двор и оказалась в нескольких шагах от домика Сити. Он был не освещен, и дверь была открыта. Отблески прожекторов падали на домик, и мне была прекрасно видно, что он обставлен в традиционном малайском стиле: пестрые циновки на полу, резной китайский сундучок для ценных вещей.

У меня не было намерения подкрадываться, но, по-видимому, эта парочка в коттедже не услышала бы и топота слонов. Они стояли, не скрываясь, напротив дверного проема, крепко обнявшись. Руки Сити взмахнули беспомощно, потом сомкнулись на плечах Норджа. Ее голос что-то нежно промурлыкал. Затем руки Сити вернулись к своему телу и коснулись верха желтого саронга. Ее пальцы судорожно ухватились за край ткани и дернули за него. Желтое одеяние лениво сползло до талии. Ее стройный кофейный торс трепетал от возбуждения.