Третий и Егор завтраком остались вполне довольны, уминая за обе щеки, а вот Михаил в очередной раз нахмурился:

— Я эти макароны с сосисками каждый день жру, коли уж в доме баба появилась, то могла бы чего посущественнее сварганить! — упрек был в сторону Александры, которая теперь мыла огромную кастрюлю. — В морозилке мясо есть, котлет, что ли, накрути.

Сашка даже головы не повернула в его сторону, молча продолжив свое занятие. Не было желания не только пререкаться с главным бандитом, но и вообще видеть всю эту троицу. Мысленно она старалась перенестись как можно дальше отсюда, отстраниться, думала о чем угодно, лишь бы не о том, где она вынуждена находиться. Смотрела, как искрилась струя, взбивая мыльную пену, и представляла, что она у себя на кухне мыла посуду, ожидая к ужину Каринку.

Однако Саша понимала, что одного молчания (дабы не привлекать к себе внимания) недостаточно, нужно было вообще максимально минимизировать общение между ней и «хозяевами», не создавать излишние поводы для обращения к ней. И хоть это глубоко претило ей, Саша поняла — чтобы не слышать унизительных полупросьб-полуприказов о завтраке-обеде-ужине, нужно идти на опережение. Готовить для них заранее, а потом скрываться у себя с тем, чтобы лишний раз не слышать их противные голоса, обращенные к ней. Так в заботах и время пройдет быстрее, и пока руки заняты, мрачные мысли, толку от которых все равно ноль, не будут загонять в преждевременную депрессию.

Придуманный «план» взбодрил, и после завтрака Саша и в самом деле решила заняться приготовлением котлет. Разморозила мясо, нашла старомодную мясорубку и накрутила фарш, полазив по полкам шкафов, даже отыскала кое-какие приправы. Видимо, квартира была съемной, либо досталась от прежних хозяев с кухонной утварью, а может, здесь уже жила такая же «гостья», как она.

Егор по-прежнему крутился рядом, желая чем-нибудь помочь и не замечая холодной отстраненности девушки, ее крепко сомкнутых губ, избегающего взгляда. Сашка, хоть и делала вид, что ей помощь парня никуда не упиралась, все равно краем глаза следила за ним. В какой-то момент даже подумала: «Пожалуй, самый нормальный из них. Отзывчивый и доброжелательный». Но дружеских уз с ним она все равно завязывать не собиралась, даже несмотря на то, что он, узнав, каких продуктов ей не хватало, вызвался сам сбегать в магазин. Сам же объяснил все «старшакам», сам же получил от них деньги, сам же все принес и выложил на стол, за что удостоился от Саши едва заметной улыбки.

— Ну, че, скоро там? — нетерпеливо заорали с зала, когда дразнящий запах жареных котлет и риса, приготовленного в виде плова, поплыл по квартире.

Сашка, вполне наевшись, пока готовила, быстро разложила еду по тарелкам и привычно ушла с кухни. В этот раз в глаза ей бросилась плачевная «чистота» в квартире. Паласы под ногами были усеяны крошками и мелким мусором, на открытых участках дешевого, местами рваного линолеума, застыли грязные пятна. Пока мужики были заняты трапезой, Саша немного прибралась у себя в комнате и сунула постельное белье в стиральную машинку. Несколько дней ей придется провести здесь, так что не хотелось бы жить в таком свинарнике.

Главный, увидев, что она занялась уборкой, сунул полную ложку риса в рот и, не прожевав до конца, с набитым ртом пробубнил:

— Точно, принцесса, а помой-ка нам хату, а?

Саша вспыхнула, но вслух свое возмущение высказывать не стала. Еще сильнее поджала губы, закатила глаза под закрытыми веками и, глубоко вздохнув и медленно выдохнув, нажала на кнопку «пуск» на машинке. Та, мелодично пиликнув, запустила цикл стирки.

Наевшись, «старшие» ушли обратно к телевизору. Как заметила Саша, тарелки со стола убирал Егор, и он же без лишних разговоров принялся их мыть.

— Сашка, спасибо! Ты так вкусно готовишь! — благодарно улыбнулся он, когда она вновь появилась на пороге кухни.

Ей даже захотелось улыбнуться ему в ответ, настолько искренен он был.

— Чем вы полы моете? — спросила она, не спеша отнимать у него грязные тарелки, но по взгляду Егора поняла, что сморозила глупость — вряд ли здесь кто-то вообще убирался. Впрочем, парень сумел ее удивить.

— В кладовке пылесос есть, — с готовностью ответил он и уже через мгновение приволок бандурину огромных размеров, но явно нового поколения со всеми прибамбасами. — Моющий! — добавил с гордостью.

— Ты им пользоваться умеешь? — безжалостно погасила его пыл Сашка. — Я нет.

Егор растерянно пожал плечами, скривил тонкие губы в неуклюжей улыбке.

— Сейчас разберемся, — пообещал он и вернулся к грязной посуде.

— Егорка, — заглянул в кухню Третий, крепкий, спортивного телосложения парень. Сашка так и не поняла, как его зовут, ни разу не слышала, как к нему обращались свои же. Он прислонился к косяку и, вытащив изо рта зубочистку, посмотрел сначала на Егора, стоящего у раковины с мыльной губкой в руках, потом перевел взгляд на Сашу, «бездельничающую» возле громоздкого пылесоса. В глазах его откровенно читалось осуждение «бабы, не знающей своего места», губы выражали презрение к Егору, «забывшему, что он мужик». — Бросай бабские дела. Пусть сама моет, — он качнул головой в сторону Сашки. — Поехали, смотаться надо, — перед тем как уйти он, еще раз ковырнув в зубах, бросил зубочистку прямо на пол. Одним щелчком отправил ее на и без того местами липкий линолеум, глядя прямо на Сашу, словно ожидая, что она сейчас взорвется, выскажет свое возмущение. Хотя нет, глубоко запрятанная в наглом взгляде насмешка говорила — не взорвется она, ни слова не скажет, ни звука не издаст. Уберет как миленькая.

Сашу ни его взгляд, ни поступки не задели. Она вся обратилась в слух на фразе «Поехали, смотаться надо». Они уедут? Прямо сейчас? Все? Она останется одна? Шорох в прихожей — это Главный одевается? Интересно, надолго ли они ее оставят? Может, у нее получится сбежать через окно в зале?

Выждав минут десять после того, как машина с ее надзирателями отъехала со двора, Сашка кинулась к широкому окну в зале. Увидев там решетку, не стала сразу же отчаиваться. С трудом раскрыв внутреннюю створку, сначала подергала за сами ребристые прутья, но решетка сидела как влитая. Тогда Саша переключилась на форточку — с ее худой фигурой она запросто могла бы пролезть даже через форточку, но, увы. Во-первых, форточка была не квадратной, а прямоугольной, и пролезть сквозь нее было бы затруднительно, а во-вторых, она, как и защелка в ванной, была обильно покрыта несколькими слоями краски и намертво приклеена к основной раме. Ее попросту было не открыть. Та же самая картина наблюдалась и на остальных окнах — слишком узкая форточка.

Можно было бы попробовать позвать на помощь, стуча в окно, но окна в зале выходили на пустырь, и все то время пока она бесплодно осматривала раму, пытаясь найти в ней слабое место, перед окном не появилась ни одна живая душа. Окнам же, выходящим во двор, закрывала обзор разросшаяся ель. Да и дорога, по которой ездили машины и ходили люди, была слишком далеко. Кричать? Соседи услышат, вызовут ментов, но ментов она пока боялась.

Вспомнив, что она здесь всего лишь на несколько дней, Сашка заставила себя успокоиться. Паниковать еще рано, а вот здравомыслие и холодный рассудок ей не помешают. К тому же, пока она в квартире одна, было бы неплохо принять душ и состирнуть белье. Сашка взялась за дело.