— Мертв? — Фридрих с ужасом обернулся и пригляделся к муравью повнимательнее. — Но… от чего же он умер? На нем ни ран, ни повреждений, ничего!

— Не-е, он просто умер, и все. Залезай, полетели дальше.

— Но мы же не можем просто так его здесь оставить! С чего бы на муравьиной дороге лежать мертвому муравью? Здесь же должно быть безопасно! — Фридрих опустился около муравья на колени, не оставляя попыток установить причину его смерти.

Брумзель уселся неподалеку и начал объяснять Фридриху некоторые основы муравьеведения.

— Так, послушай меня. Муравьи время от времени умирают. У них нет пенсии, так что старики просто ходят вместе с остальными до тех пор, пока не умрут от старости. В какой-то момент они просто ложатся на дорогу, и всё. Поэтому, когда муравьи движутся на новое место, на обочинах часто можно увидеть мертвых муравьев.

— И никто им не помогает?

— В чем? Умереть у них и так прекрасно получается.

— Никто их не хоронит? — пискнул Фридрих, едва не плача.

— Не-е. Может, пройдет мимо кто-нибудь, перекусит по дороге, — Брумзель слишком поздно заметил, какую мрачную мудрость выдал, и прикрыл рот лапкой. — В любом случае, колонна из пары миллионов муравьев не может останавливаться, чтобы хоронить одного-единственного рабочего муравья.

— Тогда это должны сделать мы! — выпалил Фридрих.

— Зачем? — спросил Брумзель, закатывая глаза. — Муравьям не нужно погребения, так что ты никого этим не порадуешь. Им все равно, что станет с телом после смерти.

— Но… но… — попытался возразить Фридрих. Но тут кое-что привлекло его внимание: на одном из усиков муравья он заметил блестящий черный нарост, а на другом такого не было. На секунду Фридрих позабыл печаль об усопшем и склонился над головой мертвого насекомого.

То, что издалека походило на нарост, на деле оказалось крошечным металлическим колечком, надетым на усик. Оно было черное, такого же цвета, как и тело муравья, поэтому практически незаметно. Когда Фридрих тронул колечко пальцем, оно повернулось.

— Ой, у него тут что-то вроде серьги… ну, колечко какое-то на антенке, — сказал Фридрих, не поворачиваясь к Брумзелю.

— Что? Покажи-ка, я такого никогда не видел, — Брумзель оттеснил Фридриха и безо всякого уважения сорвал кольцо с муравьиного усика. — Это… это что-то новенькое! Чтобы муравей носил украшения? Век живи, век учись!

— По-моему, это не более странно, чем позолоченный шмель.

— Нет, это намного более странно! Муравьи совершенно не тщеславны, шмели — другое дело. Особенно трутни, — Брумзель вертел колечко в передних лапках.

— Ой, там что-то выгравировано! — заметил Фридрих.

— Действительно! Маленькая буква «К», — пробормотал Брумзель.

— Может, инициал возлюбленной? — предположил Фридрих.

— Вряд ли. Это же рабочий муравей. Они романов не заводят. — Брумзель протянул кольцо Фридриху. — Спрячь-ка. Я думаю, это вроде знака различия. Иногда колонии муравьев нанимаются выполнять какой-нибудь крупный заказ — на уборку, транспортировку больших объемов груза, всякое в этом духе. Тогда они часто носят на антенках ленточки или флажки, чтобы легче было отличить своих. Иначе в колонну может вклиниться какая-нибудь посторонняя группа и утащить груз в неизвестном направлении!

— А что же тогда означает эта «К»? — недоуменно спросил Фридрих.

— Хм… Ну, может, Клупеус. Он нередко нанимает муравьев. Да, если подумать, то наверняка эта «К» с завитушками — знак Клупеуса. Ну что, ты успокоился? Можно лететь дальше?

— Мы что, действительно оставим его тут лежать? — возмутился Фридрих.

— Если ты любишь клубнику, это не означает, что ее должны любить все, — сказал Брумзель. — С погребениями то же самое. Даже если тебе это сложно представить. Тебе правда станет спокойнее, если мы кинем на него сверху большой камень?

— Нет! — взвизгнул Фридрих. Представление о том, что к смерти надо относиться почтительно, Брумзелю было явно не свойственно.

— Ну, тогда полетели. Смерть есть смерть, ничего не поделаешь, — мягко сказал Брумзель, поднимая Фридриха с земли. Тот неохотно отошел от мертвого муравья.

— Ты уверен, что он умер от старости? — слабым голосом спросил Фридрих, когда Брумзель уже поднимался в воздух.

— Совершенно уверен, — ответил Брумзель, стараясь успокоить Фридриха.

— А если… — подумал вслух Фридрих, — если случится так, что я, выполняя это задание, погибну, ты ведь меня похоронишь? Не оставишь меня на съедение птицам?

— У меня нет больших пальцев, поэтому погребение с использованием лопаты — за пределами моих возможностей, — ответил Брумзель. — Но, может быть, удастся найти большой камень… — понять по его голосу, серьезно он говорит или шутит, было невозможно.

Только через пару часов полета Фридрих вспомнил, что кольцо, снятое с муравьиного усика, так и осталось у него в кармане. Он с ужасом подумал, что сделался еще и мародером, ограбил труп. Но Брумзель наотрез отказался возвращаться. Это происшествие так впечатлило Фридриха, что развеселился он не скоро.

Вечером следующего дня Фридрих узнал кое-что новое о таинственном Грилло Тальпе. Они с Брумзелем остановились на ночь в гостинице в городе, покачивавшемся на ветвях березы высоко над землей. Тут нужен был крепкий желудок, но Фридрих за последнее время к качке привык, так что ему показался довольно романтичным шелест листьев вокруг и мерцающий сквозь них свет окрестных домов.

На полке около входной двери гостиницы Фридрих нашел растрепанную книжку под названием «Средний Север: лучшие туристические маршруты и главные достопримечательности». Он тут же взял ее с собой в столовую и, усевшись за столик, раскрыл раздел, посвященный их следующей цели.

Брумзель сидел, низко склонившись над столом, и медленно покачивал головой. Казалось, будто он задремал в ожидании ужина.

— А этот «Грот»-то — вроде как настоящий магнит для туристов, — произнес Фридрих довольно громко: ему хотелось проверить, спит Брумзель или нет.