В глубине души я с ним не согласна, но решаю не спорить и прощаюсь, отчего мистер Блэк вновь убеждается в мягкости моего характера.

Я ухожу, отмечая возникновение странного чувства. Рядом с Адамом во мне появляется тот стержень, о котором говорит преподаватель, но страх все равно берет верх над желанием измениться. Я прогибаюсь под любыми проблемами, бегу от них, когда нужно упрямо смотреть им в глаза.

Я выхожу на парковку и внезапно замечаю счастливое лицо Адама. Он стоит возле своей машины, опершись о нее задом, и попивает пиво. При виде меня на его лице появляется злорадная ухмылка.

Каторга продолжается.

Хочется подойти и врезать ему по довольной физиономии за то, что он рассорил меня с Томом. Я собираю всю волю в кулак, чтобы хорошенечко ему вмазать. С каждым шагом набираюсь решимости, готовясь к удару.

– Что с твоим лицом, Эмили? – Чеширская улыбка обескураживает, а сердце начинает предательски биться как сумасшедшее. – Живот болит? – Адам изображает беспокойство, но его хитрые глаза не врут: он все знает.

– Ты… – Во мне вспыхивает злость. – Ты придурок!

– И это все, что ты придумала за целый день?

Щеки краснеют, уши горят, но мне не хватает храбрости высказаться. Его смеющийся взгляд смущает меня и заставляет прикусить язык.

Парень цокает и покачивает головой, наслаждаясь моей слабостью. В этот момент я понимаю, что он и вправду настоящий энергетический вампир, питающийся эмоциями. Именно по этой причине он не оставит меня в покое, пока не выпьет мою кровь до последней капли.

Адам протягивает ключи, и я резко выхватываю их из его пальцев. Моя злость его забавляет. Он довольно улыбается и садится на переднее сидение, а я – за руль. Появляется огромное желание разбить его машину, поцарапать ее, чтобы на его лице снова появилась ненависть, а улыбка исчезла.

– Смотри, там твой дружок, – присвистывает Адам, показывая на Тома, стоящего около своего джипа.

Я благодарю Бога за то, что Том разговаривает по телефону и не замечает нас. Не хочу делать ему еще больнее.

– Даже не попрощаешься с ним? – театрально ахает Демон. – Вот это у вас дружба!

– Адам, – рычу я, сжимая руль крепче, – если бы не этот спор, я не сидела бы здесь. Через неделю у тебя не будет повода меня терроризировать.

– Смотря как ты будешь себя вести.

В его взгляде проскальзывает нечто необъяснимое, неуловимое. То, о чем знает только он, его демонический характер. Он включает магнитолу, и на всю громкость начинает орать тяжелая музыка. Я тщетно пытаюсь зажать уши и перекричать нечеловеческие крики. Тянусь к магнитоле, но Адам перехватывает мое запястье, смеясь и мотая головой как рок-музыкант.

Сколько моих нервных клеток убил этот парень за последние пару дней? Не сосчитать. Я вырываю руку и делаю тише.

– Ты невыносим! – жалуюсь я, но чувствую предательскую улыбку.

Его безумие заразительно. Я ловлю себя на мысли, что в глубине души восхищаюсь им. Мистер Блэк прав: несмотря на скверный характер, Адам волен проявлять свои эмоции. Когда он зол, он рвет и мечет, когда его что-то бесит, он готов уничтожить любого, кто попадется ему на пути. Когда у него хорошее настроение, он делится им, как умеет. Он говорит то, что думает. Иногда это бесит, иногда вводит в ступор, но в нем нет лицемерия, какое я чувствую рядом с другими людьми. Даже Джулия не до конца открыта мне.

Адам – сущий демон, но он этого не скрывает, он жестокий и пошлый. Он демонстрирует это всем своим видом, но я никогда еще не чувствовала на нем маску. Безумие какое-то, ведь, несмотря на все обиды, меня к нему тянет. Правда, в то же время я хочу сбежать от него как можно дальше.

С подобным противоречием я раньше не сталкивалась: ненависть и восхищение одновременно.

Я поворачиваюсь к Адаму и ловлю его изучающий взгляд. Смотрю на татуировку на его шее. Красные, огненные крылья выглядят как массивное, тяжелое ожерелье. Я тоже хочу быть свободной. Переключаю скорость, и двигатель испускает задорный рык. Адам удивленно улыбается. Я выжимаю педаль газа и обгоняю машины, играя в шашки. В голову ударяет адреналин, машины пролетают мимо все быстрее и быстрее.

Адам весело восклицает:

– Давай, юный рейнджер!

Я смеюсь как сумасшедшая. Никогда еще не чувствовала подобного безумия. Глаза Адама горят, он смеется, барабанит ладонями по торпеде.

Когда мы подъезжаем к дому, мне требуется еще пара минут, чтобы перевести дух.

– Еще не все потеряно, – замечает Адам, тихо посмеиваясь. Его улыбка заставляет мое сердце биться чаще.

– Да пошел ты! – выпаливаю я, и мы снова смеемся.

– Вали уже домой, – ворчит Кинг и выходит из машины.

Я следую его примеру, а потом с вызовом вскидываю брови.

– А как же ваши принципы, мистер Кинг?

Парень вальяжно усаживается за руль.

– Адам, ты же не собираешься ехать в таком виде!

Демон достает пустую бутылку и показывает этикетку. Безалкогольное.

Его улыбка становится шире, и как только у меня отваливается челюсть, он дает по газам и уезжает прочь.

– Придурок! – кричу вдогонку, прекрасно понимая, что он этого не услышит.

Я отправляю уже третье сообщение за утро и не получаю ответа, пусть они сразу отображаются прочитанными. Неправильно так начинать день, но у меня никак не получается унять совесть. Я ничего не обещала Тому, более того, имею право общаться с кем захочу, но меня сильно тревожит, что мои поступки доставляют ему боль.

Стук в дверь отвлекает от плохих мыслей, а совесть затихает – явный признак того, что поблизости Демон города Лафайет.

– Неужели в этот раз дверь останется целой? – Я изображаю удивление, и тогда Адам назло мне резко захлопывает ее.

– Я же пошутила!

Кинг заходит в дом с двумя коробками пиццы и кладет их на стол. Его взгляд пуст, лицо не выражает эмоций, будто мысли витают где-то далеко. С ним что-то не так, но я не задаю лишних вопросов. Человеческая душа – потемки, душа Адама – жуткий лабиринт.

– Четыре сыра, – говорит он и подвигает ко мне коробку. – Никакого мяса.

Открываю картонную крышку и вдыхаю ароматный запах плавленого сыра. Не в моем стиле завтракать фастфудом, но сегодня хочется вредной еды. Адам жует кусок пиццы с мясом и, не отрываясь, рассматривает меня пустым взглядом, отчего становится не по себе.

– Что-то случилось? – не выдерживаю я и тут же жалею о заданном вопросе.

Глаза Демона темнеют, наливаются злостью. Он сжимает кулаки, и я замечаю на костяшках свежие ссадины.