И я пил по-черному. Мне уже можно было. Герою не зазорно напиваться, заливая то, через что он прошел. Герои выше условностей, если он пьет – значит, пережил столько, сколько и для героя слишком много. А в перерывах между запоями пытался понять – почему я? Почему не они? Почему не Ксан, накрывший передатчик собой, и не Тасс, уведший погоню по ложному следу? Ведь подобные деяния совершали многие – этого недостаточно, чтобы стать великим героем. Да, именно наш подвиг преломил ход войны: флот разнес подсвеченные спутники в щепки. Мы спасли множество жизней и отстояли планету. Ладно. Это великое деяние. Но все-таки – почему только я?!

И вот однажды, незадолго до парада героев, я понял почему. Нации был нужен символ светлого будущего. Живой герой, выигравший ту войну, а не погибшие мученики. Потому меня провозгласили героем невзирая на то, что мой подвиг не особо выдающийся, а мои друзья были забыты. Вот тогда-то я и сломался.

Понимаешь, я их всех предал. Я молчал. Мне очень хотелось во всеуслышание всем рассказать о моих друзьях и о том, что их подвиг был больше моего. Что они тоже заслужили звания великого героя – но тогда бы и другие поняли то, что понял я. Что звание героя не всегда можно получить даже за величайшие заслуги и не всегда надо иметь величайшие заслуги, чтобы стать героем. И потому я молчал. Чтобы сохранить институт геройства, в который верят миллиарды и в который верили миллиарды до них. Я знаю, что мои друзья одобрили бы. Они поняли бы, что я поступил правильно. Каждый из них и сам отказался бы от величайшей славы и высочайшего титула ради своего народа. Но мне от этого не легче. Я знаю, что предал их.

Леонид проглотил кусок фрукта и запил псевдошампанским.

– Предал друзей ради своего народа. Я понимаю. Иногда бывают ситуации, из которых нет приемлемого выхода. Налево пойдешь – коня потеряешь, направо – головы лишишься. Но это еще не объясняет, почему ты домой не можешь вернуться.

– Потому что сломался. Сломался и предал еще раз – но теперь уже свой народ ради друзей. Помнишь, мы говорили о персональных массдрайверах? Слишком дорогие в производстве, слишком дорогие в обслуживании, обладающие огромной проникающей способностью, но недостаточно убойные и ненадежные – им не было практического применения. Они были символом нашей технологической продвинутости. И в итоге им нашли символическое применение. Их стали вручать героям как именное оружие. Ну ты понял, лучшим защитникам нации – лучшее оружие. И с ним они идут на параде героев. После смерти владельца винтовка вручается следующему герою. Так вот. Я свою продал. Винтовку, на которой были написаны четыре имени героев, кроме моего. Реликвию. Если это вскроется… ты понимаешь, я, выражаясь земной идиомой, плюнул в душу всем героям, живым и мертвым. Я плюнул в душу всем тем, кто сам мечтает стать героем. Я унизил и растоптал само звание великого героя. Ради денег продал винтовку – сверхраритет – инопланетному коллекционеру за цену, соизмеримую со стоимостью современного корвета. Я не мог смириться, что владею такой дорогой вещью, в то время как семьи моих братьев остались ни с чем. Мне было стыдно владеть этой винтовкой. Я ее не заслужил. Деньги я раздал, обеспечив детей моих друзей и своих родителей, себе ничего не оставил. И сбежал, потому что первый же парад все раскрыл бы. Вначале работал разведчиком на Земле, потом накопил денег и стал торговцем: жить как-то надо. И теперь, когда на Сссла парад, я далеко. Дома я отказаться бы не смог – никто бы не понял, никто бы не поверил. Это немыслимо. Но я далеко от дома и всегда имею оправдание, что занимаюсь опасным и полезным делом на благо всех, как и положено герою. Ореол секретности заставляет думать всех тех сссла, которых ты видел, что я занимаюсь спецоперациями, я ведь и был спецназовцем. Вот так вот.

И потому я иногда напиваюсь. Особенно после встреч со своими. Я знаю, что уже никогда не вернусь домой. Я знаю, что в строю героев мне нет места. Всегда мечтал принять участие в параде – и вот как все вышло. Теперь я попаду на парад только посмертно. В виде портрета в руках курсанта. Он будет безумно горд нести портрет великого героя, который на самом деле просто двойной предатель. Жертва политики и заложник собственной совести.

А еще я иногда вижу сон, в котором все же участвую в параде… Иногда один, иногда со своими друзьями. Но заканчивается каждый раз одним и тем же… Все смотрят только на меня миллионами глаз. Подходят ближе, обступают со всех сторон… И спрашивают: «Скажи, ветеран, а где твоя винтовка?» И я в ужасе просыпаюсь…

Касс хрипло закашлялся и потянулся к новой бутылке. Леонид встал, подошел и отнял у него сосуд:

– Я так думаю, тебе уже хватит на сегодня.

– Ты прав, должно быть, – равнодушно согласился Касс и поднялся, неожиданно уверенно и плавно: – Я, пожалуй, пойду спать. А завтра отчалим отсюда…

* * *

Прыжок от Хара до ничем не примечательной звезды Таркат занял всего лишь полтора часа.

– Редкая удача, – прокомментировал Касс, поднимаясь с капитанского кресла, – обычно надо часов десять в тоннеле болтаться… Навигатор, корректировка времени?

– Связь со станцией установлена. Корректировка времени минус сорок одна минута. Зафиксирован входящий сигнал с кодировкой Вершителя.

– Принимай.

На экране сбоку появились помехи и послышался голос невидимого Вершителя, не пожелавшего прислать видеопоток:

– Говорит исполняющий обязанности главного Вершителя системы Таркат. Ваши данные распознаны и зафиксированы. Свободный торговец, вы приближаетесь к закрытой зоне. Цель посещения системы?

– Промежуточный прыжок – раз, Вершитель. Туристический визит без вхождения в закрытую зону – два. Вы, видимо, тут недавно, иначе знали бы меня. Куда делся Вершитель Скаб-Бойл?

– У вас к нему какое дело? – Голос в наушниках звучал монотонно, но в уголке визора появилось пре-дупреждение о подозрительности.

– Незавершенная партия в татцу. Не берите в голову, Вершитель, и спокойной вахты.

Леонид дождался, пока сеанс связи закончится.

– Так ты и с Вершителями накоротке?

– Кто, я? Нет. Скаб-Бойл мой соотечественник. От звезды до станции чесать полтора стандартных цикла – дня то бишь. Когда летишь один – скукота. Ну и Вершителю, болтающемуся в одиночной вахте вокруг Реликта, скажем прямо, тоже не так чтоб сильно весело.

– Что еще за Реликт?

– Я вчера обещал тебе показать суперпушку. Реликт – это автоматический титанический корабль размером с… Мадагаскар. Эхо Войны. Он тут висит кто знает сколько тысячелетий, а Вершители за ним присматривают. Ну, чтобы никто не разбудил лихо, пока оно тихо. У них тут целая база в закрытой зоне. А чуть подальше – небольшая станция для туристов. Меня там должен ждать груз – оружие и снаряжение для наших, хе-хе, солдат. Получим – сядем на здешнюю планетку, проверим личный состав. Я тебе все расскажу и покажу. А сейчас пойдем в грузовой отсек – андроиды сами, как ты догадываешься, не распакуются.

В отсеке, который теперь больше напоминал перенаселенный мавзолей, Касс достал из кармана маленькую коробочку с проводком. Проводок этот он подсоединил к своему УРР, поманипулировал с появившейся голопанелью и заметил: