– Хм. По идее, в космосе все-таки дальность побольше будет, – заметил Леонид.

– Черта с два. Движение плазмы, точнее, движение разряда, под действием силы Лоренца возможно только в воздушной или иной газовой среде не ниже определенного давления, так как в противном случае, например, в вакууме, плазменная перемычка рельсов движется в направлении, обратном силе Лоренца, – так называемое обратное движение дуги. Потому в космосе плазмотрон стрелять не будет вообще или даже самоуничтожится.

– А как насчет рельсотрона, стреляющего не плазмой?

– О, тут все много лучше. Массдрайверы широко применяются в качестве космических и танковых орудий, существуют даже переносные, из которых стреляют с плеча. Большинство проблем, с которыми столкнулись земные инженеры, нами решено. Фактически массдрайвер на данный момент самое передовое оружие в галактике.

– В принципе звучит не очень сложно, – сказал Леонид, – если вдуматься, то подобное устройство реально изготовить с помощью наших, земных технологий.

Касс хмыкнул:

– Ты отстал от жизни – они уже давно изготовляются. Первый реально большой рельсотрон изготовили в тысяча девятьсот семидесятом году, а в восьмидесятых в Советском Союзе изготовили прототип рельсотрона, который на данный момент мощнее аналогичных систем всех земных рельсотронов. Скорость снаряда, изготовленного из пластмассы, по размерам сравнимого с бутылочной пробкой, достигала почти десяти километров в секунду и пробивала три слоя дюралюминия толщиной четыре сантиметра.

– Ох ни фига ж себе! Постой… разве снаряд не должен быть токопроводимым?

– При использовании в рельсотронных пушках непроводящих снарядов болванка помещается между рельсами, сзади снаряда тем или иным способом между рельсами зажигается дуговой разряд, и тело начинает ускоряться вдоль рельсов. Механизм ускорения в этом случае отличается: сила Лоренца прижимает разряд к задней части тела, которая, интенсивно испаряясь, образует реактивную струю, под действием которой и происходит основное ускорение тела.

Одним словом, теоретически рельсотроны способны стрелять на дистанции до четырехсот километров. В космосе дистанции значительно увеличиваются. Во время Большой Войны существовали сверхпушки, стрелявшие болванками размером с двухэтажный автобус и весом порядка сотен тонн.

– Екарный бабай… Это ж какие разрушения она способна причинить?

– Я даже покажу тебе такую пушку, когда полетим наниматься. Как она стреляет – никто не знает, и пускай смилуются над нами боги, Великие Инженеры или кто «там» главный, чтобы никто никогда и не узнал.

– Умереть не встать… Слушай, Касс, а рельсотрончиков поменьше, ну размером с автомат, нету?

– Есть… Мы изготовили партию в две тысячи восемьсот периодов назад – просто чтобы всем доказать, что мы можем изготовить персональный рельсотрон, способный поражать очень хорошо защищенную бронетехнику. Для понтов и авторитета, так сказать. Реально они не применяются – потому как в силу запредельной дороговизны вооружить ими армию невозможно. Сразу сдаться и то дешевле будет.

– Вот из чего бы пострелять… – мечтательно протянул Леонид.

– Я стрелял, – неожиданно резко и как-то мрачно отрезал Касс, – ничего особенного.

Резкое ухудшение настроения, господин.

– Я что-то не то сказал? – осторожно поинтересовался наемник.

– Нет, это я не то сказал. Мы на месте.

В этот миг корабль несильно вздрогнул, коснувшись поверхности посадочной площадки.

Хара-Секундус встретила гостей легкой поземкой, переносящей с места на место мелкую пыль. Унылый коричневый пейзаж: грунт цвета грязи, вдалеке – горы цвета грязи, прямо перед посадочной площадкой – полусферические купола, покрытые пылью цвета грязи. Тусклая темно-красная звезда размером с Луну или чуть больше у горизонта, черное, усыпанное звездами небо над головой, тусклые светильники на столбах вокруг посадочной площадки и между зданиями.

– Не холодно, – заметил Леонид, – хотя при такой маленькой холодной звезде тут похолодней должно было бы быть…

– Цвет планеты видел с орбиты? Она темная, отличное поглощение света. Воды, которая могла бы замерзнуть и стать белым льдом, тут нет. Белого облачного покрова тоже нет. И горячее ядро.

Леонид оглянулся назад, чтобы осмотреть корабль Касса, и обнаружил, что кораблей вокруг колонии добрых два десятка. Каждый стоял на собственной площадке, всего же посадочное поле простиралось влево и вправо на несколько километров. Сами звездолеты выглядели более-менее сходно в общих чертах, но вот мелкие детали, размеры, дизайн различались очень заметно. На ум само пришло сравнение с автомобилями: гоночный болид и карьерный грузовик тоже отчасти похожи, сразу видно, что и то, и то – машины. Но до чего же разные!

Корабль Касса сильнее всего напоминал семидесятипятиметровый двуспальный гроб: длинный, приплюснутый сверху, с чуть разнесенными в стороны маршевыми двигателями и незначительным утолщением сверху и снизу в центральной части. Видимо, центр корабля занимает силовая установка, тоннельный привод или еще что-то. Несколько башен, напоминающих орудийные, но без пушек, выпущенные посадочные опоры, немного скошенный в угоду аэродинамике нос без стекол кабины – одним словом, детище конструктора, не заморачивающегося вопросами эстетики или передового дизайна.

Уже отходя от звездолета, наемник обратил внимание на то, что из всех звездолетов, больших и маленьких, впечатляющих и не очень, явно военных и без признаков вооружения, именно корабль Касса стоит ближе всего к полусферам колонии, аккурат по центру напротив входа.

– Гравитация тут другая, – сказал наемник, идя по дорожке к куполу. – Словно я немного отяжелел. Но все равно легче, чем на Земле.

– Сто двенадцать процентов от стандартного уровня – для большинства врасу некомфортно и даже вредно. У меня на корабле сто три процента от стандарта – как на моей родной планете. А у Земли гравитация – сто двадцать четыре процента. Так что земляне могут считаться одними из сильнейших врасу. Учитывая твою большую даже по земным меркам силу, тебе смогут противостоять в поднятии штанги разве что криффы. Но у них и вес под четверть тонны.

– Что есть стандарт?

– Среднеарифметический уровень гравитации, комфортный для большинства и создающий минимальный дискомфорт остальным.

– А почему мы сразу оказались у планеты, а не у звезды?

– Навигационная спутниковая система вокруг планеты. Такую же хотели развернуть вокруг Земли – больно выгодное положение Солнечной системы. Но потом передумали. Вы достигли того уровня, на котором, при определенных обстоятельствах, могли бы эту систему засечь.

– Тут вообще жизнь есть хоть какая-то?

– Была. До Войны.

Подойдя к ближайшему зданию, Касс прикоснулся к возникшей прямо перед ним голографической панели, и дверь секунду спустя отошла в сторону. Они оказались в шлюзе.