– Он типа почти уже вылечился. – Палец погрузился в рану на почерневшей коже. Огромный кусок плоти отвалился со спины Тула, как древесная кора, открывая красные, кровавые мышцы.

Все разом вздрогнули и отступили назад, ожидая взрыва.

– Короче, он почти здоров, – скривился Ван, кидая обгоревший кусок на палубу и пугая всех остальных. – Что? – спросил он. – Обычно, когда кожа сходит, под ней уже есть новая, – он постучал по массивному бицепсу Тула, – в любом случае ему плевать. Он ничего не чувствует. Как ты, громила?

Он снова принялся ковырять раны. Как и сказал Ван, Тул, кажется, не замечал его действий. Он просто смотрел на небо.

Маля протиснулась между солдатиками и осторожно взяла Тула за руку.

– Тебе нельзя вставать.

– Я почти здоров, – рявкнул Тул и тут же вопреки своим словам тяжело повис на мачте.

– Помогите! – Маля попыталась удержать его. Солдатики и матросы бросились ей на помощь, но он неуклюже шлепнулся на палубу: слишком он был тяжел для них. Тул тяжело задышал, ударившись о палубу, но не отвел взгляда от солнца. – Что такое? – спросила Маля, щурясь. – Что ты там видишь?

– Я ищу своих богов, – сказал Тул.

– Твоих богов? – Ван задрал голову. – Нет там никаких богов.

– Твои боги не живут на небесах? – спросил Тул.

– Я не религиозен, – пояснил Ван, – мои предки были буддистами. Жалость, страдание и все такое, – он пожал плечами, – не то чтобы это им помогло.

Тул не ответил. Маля заметила, что серая пленка затянула здоровый глаз, не давая ему смотреть на солнце.

Ван снова начал тыкать пальцем в обгоревшие места на коже Тула.

– В любом случае боги не живут на небе, – сказал он, – так даже глубоководные христиане больше не думают.

– И все же мои боги живут на небе, и это факт, – сказал Тул, – и они обрушили на меня дождь из пламени, когда я их разозлил.

Солдатики и матросы заволновались и дружно посмотрели в небо. Ошо поймал взгляд Мали и чуть-чуть шевельнул рукой, предупреждая о появлении Альмади. Тревога на лице капитана постепенно сменялась яростью.

Маля присела рядом с Тулом и тихо спросила:

– Ты имеешь в виду, что тот, кто поджег Затонувшие города, может достать нас здесь?

– Одинокий корабль на чистой воде? В ясный день? – Тул кивнул: – Мы – легкая добыча.

Его, кажется, не волновало, что вся команда недовольно заворчала при его словах.

Ван не нежничал.

– Твою мать, – он потряс головой, – я же знал, что надо выкинуть тебя за борт.

– Ван, заткнись, – Маля повысила голос и оглядела мрачную команду, – никто никого не выкидывает за борт.

– Мы же наживка, – сказал Ван, – ты же его слышала.

Команда то в ужасе смотрела на небо, то мрачно глядела на Тула. Маля не выдержала, тоже подняла голову. Бескрайний синий простор, еще недавно яркий и радостный, теперь пугал до смерти.

– Ладно, – строго сказала капитан Альмади, – не думала, что когда-нибудь буду проклинать ясные дни.

Тул засмеялся:

– Ясный, пасмурный – никакой разницы, капитан. Если мои боги решат покарать меня, они все равно обрушат с небес огонь.

Команда загомонила. Солдатики и матросы неожиданно объединились.

– И что мы сделаем против ракет?

– Мы что, оставим его на борту?

– Мы даже не будем голосовать?

Ошо многозначительно посмотрел на Малю. Альмади закипала. А Тул ехидно оглядывал команду, как будто он разозлил всех специально.

Маля вдруг поняла, что он их проверяет. Пытается понять, кто представляет собой угрозу. Он еле осознавал происходящее, с трудом шевелился, но все равно оценивал ситуацию с точки зрения тактики и пытался обнаружить врагов. Маля внимательно посмотрела на Тула, надеясь, что он поймет ее предостережение. Чего ей точно не нужно – так это дополнительной смуты в команде. Тул взглянул на нее в ответ, явно не извиняясь.

Такова была его природа.

Она напомнила себе, что он ее спас. Что он помог ей, когда никто другой не хотел и не мог помогать.

– Они не… – Маля кашлянула, – они не могут до сих пор считать тебя живым. Мы все видели налет. Дворец просто расплавился. Мы были уверены, что ты тоже погиб. Они не могут до сих пор тебя искать.

– Откуда нам знать, что думают боги?

Он, видимо, все же заметил ее тревогу, поскольку дернул ушами и улыбнулся, открывая ряды острых зубов.

– Нет, Маля. Я вовсе не думаю, что они снова нападут. Они обрушили на меня огненный дождь и теперь должны радоваться. Вахтенные офицеры сообщат начальникам оперативного отдела, те – генералам, и наконец весть дойдет до Исполнительного комитета. Все будут поздравлять друг друга с хорошо проделанной работой. Я для вас не опасен. По крайней мере, сейчас, – он посмотрел в небо, – но я точно знаю, что мои боги все еще ненавидят меня.

– На тебя напали не боги, – возразила капитан Альмади, – это были высокотехнологичные ракеты. Нападали люди.

– Люди, – с отвращением фыркнул Тул и принялся вылизывать раны на плече длинным собачьим языком.

– Прекрати! – велела Маля. – Ты сорвешь струп.

Тул оскалился и рыкнул:

– У тебя свои методы лечения, а у меня свои.

Маля испугалась. Раненый Тул выглядел и больше похожим на человека, чем обычно, и меньше. Обычные страхи и раздражение любого больного сочетались со странным поведением, которое подсказывала ему чуждая генетика. Это человекоподобное создание стремилось к войне, всегда выживало, а теперь зализывало раны, как побитая собака.

Маля села рядом с чудовищем.

– Уведите всех, – попросила она Альмади.

Сначала ей показалось, что капитан будет возражать, но потом она властно хлопнула в ладони.

– Все слышали? Перерыв закончен, матросня. Развлеклись достаточно. А теперь за работу.

Когда команда разбежалась по делам, капитан вернулась к Мале и Ошо.

– Ну, – спросила она, – и кто это был?

Она присела перед Тулом, разглядывая его. Лицо у нее было непроницаемое.

– Кто хочет тебя убить?

Тул усмехнулся.

– А кто не хочет?

– Я серьезно, получеловек. Если моей команде что-то грозит, я должна знать, что именно.

Тул снова принялся зализывать рану.

– Мои бывшие боги боятся, что я теперь тоже стал богом, еще лучше их.

Альмади резко рассмеялась:

– Может, хватит о богах?

– Ты сомневаешься? – Уши Тула встали торчком. – Ладно. Зови их не богами, а людьми. Маленькими, слабыми, ревнивыми, неуверенными в себе, трусливыми людьми. Людьми, которые считают себя мудрецами. Людьми, которые играют с ДНК и делают это слишком хорошо, – Тул обнажил клыки, – люди не любят оружия, которое умеет думать. Это их нервирует.