Досмотр судов в заливе быстро стал для нас рутиной. За ночь их могли быть десятки. Но самая крупная наша операция была проведена не у берегов Ирака, а в пятистах милях от него, близ африканского побережья.

Поздней осенью взвод SEAL, базирующийся на Филиппинах, начал слежение за сухогрузом. С этого момента северокорейское судно было под постоянным контролем.

У сухогруза водоизмещением 3500 тонн была интересная история транспортировки грузов в Северную Корею и из нее. Ходили слухи, что это судно транспортировало компоненты для производства нервно-паралитических газов. В данном случае, впрочем, по судовым документам генеральным грузом на борту был цемент.

Но на самом-то деле оно перевозило баллистические ракеты «Скад»[31].

Пока администрация Буша решала, что с ним делать, сухогруз обогнул мыс Горн. Наконец, президент отдал приказ высадиться на северокорейское судно и обыскать его: наша привычная работа.

У нас был взвод SEAL в Джибути — гораздо ближе к цели, нежели находились мы. Но из-за того, что наш взвод находился в прямом подчинении командования ВМС, а ребята из Джибути подчинялись морской пехоте, приказ о проведении досмотра северокорейского судна поступил именно нам.

Можете представить чувства нашего сестринского взвода, когда мы высаживались в Джибути. Мало того, что мы «украли» принадлежащее им по праву задание, так им еще и пришлось унизительно помогать нам в разгрузке и при подготовке к выходу.

Выйдя из самолета, я увидел приятеля.

«Эй!» — окликнул я его.

«Пошел ты, — ответил он. — Чего тебе?»

«Да имел я тебя…»

Таков был оказанный нам радушный прием. Не могу его винить; на его месте я бы тоже чувствовал себя оскорбленным. Он и остальные в конце концов подошли к нам; они злились не на нас, их взбесила сама ситуация. Нехотя они помогли нам подготовиться к выполнению задания, а затем погрузиться на транспортный вертолет, который доставил нас на борт десантного вертолетоносца «Нассау» в Индийском океане.

Вертолетоносцы — это большие боевые корабли, способные перевозить десантные войска и вертолеты, а также самолеты вертикального взлета и посадки «Харриер», принадлежащие Корпусу Морской пехоты. Они напоминают старомодные авианосцы с одной большой полетной палубой во всю длину судна. В островной надстройке этих огромных кораблей расположены командные и контрольные пункты, которые используются для планирования действий в ходе десантных операций.

На судно можно высадиться разными способами, в зависимости от условий и поставленной цели. Мы могли бы использовать вертолеты, чтобы попасть на северокорейский сухогруз, но при внимательном изучении его снимков обнаружили, что над верхней палубой натянуто множество проводов. Перед высадкой их следовало убрать, что потребовало бы времени.

Поняв, что применение вертолетов лишает нас фактора внезапности, мы решили использовать наши лодки RHIB. Мы решили попрактиковаться близ «Нассау» на лодках, которые были доставлены туда ребятами из Special Boat Unit. (Служба Special Boat Unit — это «такси» «морских котиков». Они водят «Морены», Mk-V и другие плавательные средства, доставляющие морской спецназ. Помимо прочего, эти части имеют специальную подготовку и снаряжение, позволяющее осуществлять рейды под огнем, помогая спецназу выходить из трудных положений.)

Сухогруз, тем временем, продолжал двигаться по направлению к нам. У нас все было готово, мы ждали, пока судно окажется в пределах нашей досягаемости. Но, прежде чем погрузиться на лодки, мы получили приказ приостановить операцию: в дело направлялись испанцы.

Что?

Испанский фрегат «Наварра» вступил в конфронтацию с северокорейским судном, которое пыталось кого-то одурачить, выйдя в море без флага и с закрытым от посторонних глаз названием на борту. Согласно более поздним сообщениям, испанский спецназ вмешался после того, как сухогруз отказался остановиться. Конечно же они использовали вертолеты и, как мы и думали, потеряли время на расчистку пространства над палубой от проводов. Насколько я слышал, эта задержка дала капитану судна возможность избавиться от компрометирующих документов и других возможных доказательств; возможность, которой, как я думаю, он не преминул воспользоваться.

Очевидно, за кулисами происходило много такого, о чем мы не имели понятия.

Да все что угодно.

Наша задача быстро поменялась. Теперь надо было уже не брать судно на абордаж, а высадиться на нем и проверить груз — и обнаружить ракеты «Скад».

Вы, вероятно, думаете, что найти баллистические ракеты проще простого. Но… их нигде не было!

Судно было под завязку набито мешками с цементом, каждый весом 80 фунтов (36 кг). Там их, должно быть, были сотни тысяч.

Было только одно место, где можно спрятать ракеты «Скад». И мы начали таскать цемент. Мешок за мешком. Эта работа продолжалась двадцать четыре часа. Никакого сна, только таскать мешки с цементом. Лично я перенес тысячи. Это было ужасно. Я весь покрылся пылью. Бог знает, как выглядели мои легкие. В конце концов под мешками мы обнаружили контейнеры. Пришло время для факелов и пил.

Я орудовал отрезной пилой. Это электроинструмент, по внешнему виду похожий на пилу с цепью, но режет она при помощи большого отрезного круга в передней части. Она разрежет что угодно, включая контейнеры с ракетами «Скад».

Пятнадцать ракет лежали под мешками с цементом. Я никогда прежде не видел «Скады» с близкого расстояния, и, честно скажу, выглядели они впечатляюще. Мы сфотографировали их, а потом появились саперы из службы обезвреживания неразорвавшихся боеприпасов, чтобы убедиться, что ракеты не представляют опасности.

К этому времени весь взвод был полностью покрыт слоем цементной пыли. Несколько парней прыгнули за борт, чтобы смыть ее. Но я с ними не пошел. Учитывая мои, скажем так, непростые погружения в прошлом, вряд ли у меня был хоть какой-нибудь шанс. Столько цемента… Кто, черт возьми, знает, что произойдет, когда он намокнет?

Мы передали судно морпехам и вернулись на борт «Нассау». Там мы получили сообщение от командования, что нас незамедлительно вернут в Кувейт «тем же самым способом, которым доставили в район операции».

Конечно, это была наглая ложь. Мы оставались на борту «Нассау» еще целых две недели. По каким-то причинам ВМС не могли освободить один из бесчисленных вертолетов, которыми была уставлена палуба корабля, чтобы доставить нас в Джибути. Так что мы коротали время, играя в видеоигры и тягая железо в спортзале. Ну и отсыпались, конечно.

К несчастью, оказалось, что единственная видеоигра, которая была у нас с собой, это Madden Football[32]. Я стал очень неплохим игроком. Надо сказать, что до того момента видеоиграми я почти не интересовался. Теперь я в них эксперт. Особенно в Madden. Похоже, именно там меня зацепило. Думаю, моя жена до сих пор проклинает те две недели на «Нассау».