мои чувства. Я забираю свой двойной эспрессо у молодого баристы с татуировкой на шее и делаю глоток горячей жидкости, выходя из кофейни.

Алекс ждет меня на углу.

— Ты знала, что в обработанном кофе содержится больше токсинов, чем в любой другой еде или напитке?

Я делаю очень большой глоток, глядя на него поверх бумажного стаканчика.

Его улыбка насмешливая.

— Понял — отстал.

— Да ладно, Билл Най18. В отличие от тебя, я не в отпуске, так что мне нужна энергия для работы.

Мы переходим улицу по пешеходному переходу, направляясь к многоквартирному дому Алекса. Чтобы использовать информацию, которую его приложение перекачало с телефона Эриксона, нам нужно загрузить ее на новое устройство. Тогда я смогу придумать следующий шаг этого безумного плана.

Обычно я не импровизирую, но мне редко приходится придумывать совершенно новую схему мести в середине работы. Кроме того, держать Алекса в неведении — необходимая мера на данном этапе. Несмотря на его открытость, я никому не доверяю. Он интеллектуал, у которого нет никакого опыта общения с такими людьми, как Эриксон, и негодяями, с которыми тот общается. Это вовсе не огромный недостаток, а скорее, помеха.

Во-первых, прежде чем я позволю Алексу приблизиться к этим людям, мне нужно посмотреть, как он взаимодействует с другими людьми в напряженной обстановке. Если все пойдет по плану, отправлю его прямо в логово волка. Или льва. Или кого-то там.

Нет, я сомневаюсь не из-за совести; я не знаю Алекса. Он не занимает центрального места в моей жизни. Не так, как Рошель или Ломакс. Но если Алекс справится, то станет ценным приобретением в будущем. А если не сможет…

Тогда я просто украду хакерскую программу и запру его в лаборатории.

Черт, мне нужна выгода от этой сделки. В конце концов, он испортил мою миссию. Надо как можно скорее получить окончательный платеж от Леноры.

Поэтому я сомневаюсь в том, стоит ли Алекс такого риска. Я не хочу жертвовать парнем, но если стоит выбор, я всегда выбираю себя.

— Вот мы и на месте, — говорит Алекс, отпирая входную дверь.

Здание, в котором он живет, симпатичное. Не такое красивое, как у меня в Трайбеке, но я и не предполагала, что он живет в настолько минималистичной квартире. Все белое и стерильное, как в научной лаборатории.

Ставлю кофейную чашку на край стола. Осматривая пространство вокруг себя, замечаю другие мелкие детали. Теплые бежевые и коричневые тона. Картины эпохи регентства на стенах. Ни Джексона Поллока, ни какого-либо другого абстрактного искусства в поле зрения. Здесь один темно-серый диван и одно кресло. Квартира имеет открытую планировку, как и большинство городских лофтов, но он хорошо разделил комнаты с помощью материалов, благодаря чему все помещение кажется уютным и просторным.

Алекс выгружает свой рюкзак на деревянный стол в центре гостиной.

— Что? Не этого ожидала?

Я кладу футляр для фотоаппарата и сумку на кресло.

— Я научилась не делать предположений о людях, — говорю я. — Хотя не думала, что ты фанат эпохи регентства.

Он обходит стол, включая мониторы. У него их три.

— На самом деле, нет. Картины принадлежали моей сестре.

Удостоверяюсь, что я правда не утратила способности, о которой сказала. Жду, что он дополнит, но когда он этого не делает, я отключаю телефон и кладу его в сумку. У людей есть дурная привычка мешать. Особенно у Рошель. А я не хочу, чтобы мне мешали.

Я наблюдаю, как Алекс готовит свое оборудование. Он по-другому себя ведет перед лицом технологий. Эффективный, быстрый, ловкий. Представляю, как он часами сидит перед своими экранами, а мир проносится мимо него, пока он сосредоточен на своей работе.

— Ох, — вздыхает Алекс. Он поднимает взгляд от экрана. — Возьми табурет вон оттуда, — он кивает в сторону кухонной зоны. — Думаю, тебе интересно посмотреть, как это делается.

Мне, конечно, интересно. Я работаю в основном с программным обеспечением; хакерством, веб-сайтами, социальными сетями. Аппаратное обеспечение — это другая возможность, с которой мне посчастливилось познакомиться поближе.

Ставлю табурет рядом с его стулом и упираюсь каблуками ботинок в нижнюю перекладину.

— Сколько времени это займет?

— Недолго, — он подключает USB-кабель к порту, которое выглядит как голая компьютерная плата. — Это прототип, который я разработал сам, — говорит он, словно читая мои мысли. — Плохая идея покупать у кого-то такое оборудование, — он поправляет очки.

— Ведь хакер мог бы использовать это, чтобы украсть твою информацию, — заканчиваю я за него.

— Точно, — Алекс нажимает пару клавиш на клавиатуре, и на экране появляется страница, имитирующая Dos. — Я запускаю все из командной строки.

Он пишет серию команд, и в течение нескольких секунд устройство чтения/записи карт памяти быстро работает, клонируя телефон Эриксона на чип.

— Я впечатлена, — наблюдаю, как он вставляет чип в другой телефон. — И я говорю это редко.

Он улыбается.

— Даже не знаю, что делать с этим устройством, — признается он. — Не хотелось бы продавать его хакерам, я не уверен, что кто-то еще не заинтересуется этим.

Любопытно.

— Тогда зачем ты вообще его создал?

Он делает паузу, чтобы посмотреть на меня.

— Интересен сам процесс — получится сделать или нет.

Он говорит так, словно это самая очевидная вещь. Полагаю, для ученого, который занимается теориями и решениями, возможно, так оно и есть. Тем не менее, должна же быть какая-то предусмотрительность. Возможно, именно в этом мы расходимся во мнениях. Я просто не верю в действия без мотива.

Как только клонированное устройство готово, мы тратим несколько минут на поиск сообщений Эриксона. Обнаруживаем удаленные сообщения между Эриксоном и Брюстером, а в самой последней теме обсуждается предстоящее мероприятие подпольных боев.

Завтра вечером.

Моя голова уже вовсю работает, разрабатывая план, но тут заговаривает Алекс.

— О, нет, — говорит он. — Я вижу, как у тебя кружатся шестеренки, и это плохая идея.

Я поворачиваюсь к нему на табурете с решительным выражением лица.

— Я не просила твоего участия. Ты здесь не для составления планов. У тебя есть только один выбор — отказаться или нет, — я выгибаю бровь. — Сдаешься, Алекс?

Он напряженно выдыхает и проводит рукой по волосам. Смотрит вперед, на одну из картин эпохи регентства, висящих на стене.

— Я в деле, — вот и все, что он говорит.

Я изучаю его профиль, снова задаваясь вопросом, что он получит от этого. Он утверждает, что хочет оживить свою скучную жизнь, и все же я узнала благодаря своему интенсивному изучению состояния человека, что люди редко говорят всю правду.

Как давно он потерял свою сестру? Недавно? Возможно, именно ее смерть спровоцировала его внезапное стремление