Было видно, что похвала «Ольги Сергеевны» приятна Вере, и что она принимает ее за чистую монету. Но тут нечего возразить – только что Вера продемонстрировала Галине Французовне мастерство хозяйки, и ей было чем гордиться, хотя кое-кто и утверждает, что искусство готовки – занятие для низших слоев!

Сервировка стола не отняла у них много времени, и уже буквально через две минуты дамы сели рядышком и воздали должное трапезе. Она оказалась очень вкусной, но одновременно легкой и необременительной для желудка – хотя изначально и предполагала изрядное переедание.

Ужин, как ему и положено, закончился чашечкой кофе – непонятно, какой уже по счету за сегодняшний день! На часах было полдевятого вечера, и Вера уже настроилась наблюдать, как «Ольга Сергеевна» будет перемывать гору посуды, но та неожиданно пошла на попятную:

– Ох, Верочка! – тоненький голосок «Ольги Сергеевны» намеренно звучал потухшим и словно обессиленным. – Старость – не радость, и это я тебе авторитетно заявляю! А день сегодня был такой трудный и длинный! Давай кликнем домработницу, пускай посуду вымоет, а то мне уже уходить пора – честно, честно! Я ведь совсем забыла, у меня дома муж некормленый, и дети гремят ложками, и внуки!

– Ольга Сергеевна, – Вера с улыбкой смотрела на свою собеседницу, – я, конечно, предполагала, что все равно, мыть посуду придется мне! Но Вы хоть мне помогите ее в посудомойку скинуть! А домработница уже давно ушла!

– Не могу, душенька, не могу! Кроме некормленого мужа, меня еще и сын просил с внучкой посидеть, у него сегодня на работе очень важное мероприятие! Уж так просил – несколько раз мне говорил! Всё, Верусь, срочно убегаю – может, еще успею! – и Галина Французовна на ходу приняв решение – ей нужно ретироваться еще до прихода Степана (не оправдываться же, и в самом деле, за такую невинную сценку с переодеванием перед собственным сыном!), быстро подхватилась, спустилась вниз и, открыв дверь, помахала Вере, недоуменно смотрящей на нее сверху, ручкой и выскочила из квартиры.

– Да, дела! – Вера была обескуражена. Такое внезапное бегство «Ольги Сергеевны» обычным нежеланием мыть посуду объяснить тяжело. Здесь есть что-то еще!

– А, впрочем, кто их разберет этих питерских, может, у них так принято! – Вера решительно повернулась к горе посуды и стала загружать ее в посудомойку. – Хоть руками мыть не надо – и то хлеб! Но где же, все-таки, Степан? И как это воспринимать? Еще один Аполлинарий что ли на мою голову?

Когда посудомойка мерно загудела, наполняясь водой и неся в своем чреве двадцать килограммов грязной посуды (чтобы через полчаса явить ее чистой и сияющей), Вера устало плюхнулась на стул и налила себе чаю, желая хоть немного успокоиться. Она посмотрела на изрядно ополовиненные рыбу, картошку, рис, салат и ей стало тоскливо.

– Ну, вот – и здесь обманули! А ведь такая приятная женщина! А я-то повелась, как последняя идиотка! Вот и верь после этого людям, я ему отдалась при луне, а он взял мои девичьи груди и узлом завязал на спине! – Вера вдруг вспомнила частушку, которую иногда (если считал, что его никто не слышит) пел в офисе в Москве менеджер-торговец бумагой Кирилл, – да, вот тебе и первый день рядом с олигархом! Чистая жесть! И Степан ведь мог бы и позвонить, и когда он теперь вернется, и что, вообще, делать? Спать ложиться или еще подождать? А если ложиться, то где?

Вера решительно встала со стула и отправилась изучать второй этажа. На первом, как мы помним, в квартире Степана была большая ванная с джакузи и санузел, гостиная в стиле дзен, где Вера с Варей занимались примеркой, и еще две комнаты поменьше. В одной был оборудован небольшой спортивный зальчик с тренажерами, макиварой и боксерской грушей, а в другой – гардероб размером с целую комнату – с двумя зеркальными огромными шкафами (в один из которых Вера упихала свою новую одежду), а также многочисленными открытыми вешалками и полочками.

На втором этаже (кроме уже изученной нами кухни, столовой и бара в одном лице) оказалась еще одна ванная комната с санузлом – только вместо джакузи там находились душевая кабина, стиральная машина, и было выделено место для сушки белья, отгороженное от общего пространства пластиковой непрозрачной дверцей. Далее следовали две спальные комнаты – одна побольше, другая поменьше. В той, что побольше, стояла огромная низкая кровать с низкими же тумбочками по бокам и телевизором во всю стену напротив. Тут же находился небольшой гардероб, который по совместительству выполнял функцию еще и бельевого шкафа, и пара мягких пуфов. Насколько Вера поняла, это была хозяйская спальня, где ночевал сам Степан.

В комнате поменьше стоял раскладывающийся мягкий диван, еще один шкаф, кожаное кресло, и находилась библиотека. Сейчас диван был разложен и представлял собой еще одно спальное место на двоих. Кстати, он был застелен свежим накрахмаленным бельем – видимо, смена белья входила в обязанности Зои. Эта спальная была не такой пафосной, как предыдущая, и больше походила на обычную комнату где-нибудь в «панельке» в Москве.

В третьей и последней комнате на втором этаже был оборудован рабочий кабинет Степана – Веру сразило огромное количество офисной и коммуникационной техники, и она даже побоялась туда заходить. Помимо всего прочего ее внимание привлек огромных размеров пульт (похожий на пульт коммутации телефонных переговоров где-нибудь на телефонной станции), который, судя по всему, предназначался для одновременной оперативной связи с многочисленными офисами и конторками Степана, разбросанными по всему городу и области. А, может, для чего-нибудь другого – Вера могла и ошибаться.

На столе посреди кабинета стояло три больших монитора и четыре стационарных телефона – и если бы Вера не знала, кому принадлежит эта комната, то могла бы подумать, что начальнику штаба какой-нибудь ракетной дивизии. В общем, сюда соваться ей точно не следовало, и Вера просто закрыла дверь и определила для себя место дальнейшего базирования – гостевая уютная спальная с разложенным диваном и обычным небольшим телевизором, который, наверное, уже можно посмотреть – после всех передряг и дерготни сегодняшнего дня. Но перед этим нужно сходить ополоснуться – в который уже раз за сегодня!

Часы на руке Веры показывали девять. Она неторопливо переоделась, накинула на себя утренний халатик и, перенеся купленные банные принадлежности в душевую, с неимоверным облегчением от ощущения того, что этот бесконечно долгий день вот-вот закончится, встала под душ, предварительно закрыв за собой дверь. Вера надеялась, что больше сегодня ее никто не потревожит – кроме Степана, само собой, который: «Ну, должен же когда-нибудь объявиться!»

Каждый, кто с детства привык подолгу находиться в воде (а мы имеем в виду, например, занятия в бассейне), знает, что нет ничего прекраснее на свете, чем теплая вода, льющаяся сверху из душа – и особенно после окончания тренировок, когда тело приятно ноет от перенесенной нагрузки и желает только одного – поскорее расслабиться и скинуть с себя накопившуюся усталость.

Подводя промежуточный итог прошедшему дню, мы можем смело утверждать, что по напряженности, интенсивности и количеству затраченной энергии он был сравним с одним из дней предолимпийской подготовки профессиональных спортсменов. Конечно, здесь мы имеем в виду именно Веру и никак не претендуем на универсальность нашего утверждения для всех остальных.