Никифорова, увещевавшего брата не мириться с Евлампием Мишенским по делу, находившемуся в Сыскном приказе, лишь потому, что ответчик сначала уговорился уладить дело полюбовно, но потом «посмеялся да уехал».

О том, как вообще происходило примирение, можно судить из следующего дела. В 1654/55 г. братья Каверя и Осип Бердяевы, а также сын одного из них Семен и племянник Григорий Степанов вместе со своими людьми приехали в село Григорово, где проживали Осип и Артемий Лихаревы. Бердяевы били братьев Лихаревых, оскорбляли их мать и жену Осипа, досталось и местным жителям, в столкновении с которыми убили крестьянина Ивана Аникеева. Когда же Лихаревым удалось укрыться от нападавших в хоромах, те принялись сечь двери и окна саблями, а затем подожгли солому, чтобы выкурить их из дома. Судя по всему, Бердяевым не удалось заставить оборонявшихся покинуть стены жилища, после чего грабители схватили одного из людей Лихаревых, обокрали их и уехали. Пострадавшие били челом на Бердяевых в Разбойном приказе, оценив свой иск в 120 рублей, но Каверя, Осип и Семен, «узнав свою вину, не дожидаючи государева указу и тому делу вершенью», пошли на мировую с истцами. Бердяевы дали на себя запись, в которой обещали явиться с повинной в четверг первой («светлой») недели Пасхи 1656 г. в село к Лихаревым и при посредниках С. Я. Полуехтове и Я. И. Монастыреве, вероятно, обсудить условия заключения мирового соглашения.

Распространенность мировых нуждалась в легализации. Новоуказные статьи в целом повторили запрет на мировые из Соборного уложения, но дополнили его небольшой оговоркой, разрешив примирение только в своем иске. Фактически же это было равносильно легализации мировых по тяжким уголовным преступлениям вообще. Уличенный в преступлениях против нескольких лиц человек продолжал находиться под следствием даже после того, как примирился с некоторыми из истцов.

Искусно вписанная в прежнюю законодательную новеллу оговорка снимала многочисленные противоречия между интересами государства и частных лиц. Дозволяя примирение, Разбойный приказ не ограничивал свои полномочия по борьбе с преступностью и при этом уступал населению, давно прибегавшему к подобной юридически запрещенной практике. Кроме того, уголовное дело, по которому подавалась мировая челобитная, считалось закрытым («вершеным»), что улучшало показатели эффективности деятельности приказа, избавленного в данном случае от необходимости руководить непростыми процедурами. Казна также выигрывала от такого решения: по договоренности один из участников мирового соглашения (обычно преступник) выплачивал все необходимые пошлины с передаваемой истцу компенсации и покрывал иные судебные издержки. Если в челобитной не указывалось, с кого следует взимать пошлины, то они разделялись пополам между истцом и ответчиком.

Наконец, легализация позволила, как следует из обнаруженного нами законодательного акта, установить размер пошлин, взимаемых за мировую челобитную. 18 апреля 1687 г. судья Разбойного приказа В. Ф. Извольский по царскому указу приказал брать по гривне (10 коп.) с тех, кто принесет мировую челобитную, и записывать эти деньги статьей в приход.

6. Преступность в Москве XVI–XVII вв.

Уже в XV в., когда Москва стала столицей единого Русского государства, численность ее населения составляла десятки тысяч человек. В XVI в. число жителей города выросло до 100 тысяч, в XVII в. приблизилось к 200 тысячам человек. Столица была не только самым большим городом Московского царства, но и одним из самых крупных городов Европы той эпохи.

Ночные улицы густонаселенной Москвы были небезопасны. Грабежи и кражи были обычным делом и заставляли обывателей обзаводиться не только крепкими замками, но и быть осторожнее после захода солнца. А если случалось кому возвращаться домой затемно из гостей, то заботливые хозяева старались снабдить его вооруженными слугами. Для того чтобы хотя бы частично обезопасить столичные улицы, великий князь Иван III в 1503/04 г. устроил в городе особые решетки.

Побывавший в России в 1517 и 1526 г. австрийский посол Сигизмунд Герберштейн писал, что в ряде мест улицы при наступлении темноты перекрываются бревнами, решетками или воротами, которые стерегут приставленные к ним сторожа. Всякого, кто появлялся на улицах в неурочное время, могли бросить в тюрьму, исключение делалось лишь для знатных людей, которых сторожа провожали до дома.

Земский приказ — центр управления Москвой XVI–XVII вв.

Сама по себе организация решеток, хотя и ограничивала перемещение преступников по ночам, не была достаточной мерой для обеспечения безопасности в Москве. Столица нуждалась в особой системе управления. В 1500 г. впервые упоминается особый земский дьяк, который вместе с другими должностными лицами ведал нуждами города. Позднее при Иване IV Грозном в середине XVI в. был создан Земский приказ, который впервые появляется на страницах исторических источников в 1564 г. К началу XVII в. это ведомство в связи с ростом города стало располагаться в двух зданиях, в Старом и Новом Земском дворе, которые находились на месте современного Исторического музея и Манежа соответственно.

В компетенцию Земского приказа входили едва ли не все вопросы, связанные с обеспечением жизни столицы. Руководство этого учреждения и его служащие отвечали за профилактику и тушение пожаров, строительство мостов, делавших удобным перемещение по столичным улицам, боролись с корчемством и азартными играми, собирали налоги с местного населения и судили его по уголовным и гражданским делам.

Обеспечение правопорядка ложилось на плечи сотских и десятских, назначавшихся из дворян объезжих голов, которым помогали выборные горожане. Кроме того, улицы охранялись упоминавшимися ранее сторожами и решеточными приказчиками.

О злоупотреблении судей Земского приказа

Как мы видим, в распоряжении начальников Земского приказа находился большой объем власти, который соблазнительно было использовать для собственного обогащения. Упреки руководства этого учреждения в злоупотреблении служебными полномочиями звучали с самого момента его появления. Вот что писал о Земском приказе Генрих Штаден, проживший в России с 1564 по 1576 г.: «Сюда приводились на суд все те, кого пьяными находили и хватали ночью по улицам. Штраф был в 10 алтын, что составляет 30 мариенгрошей или польских грошей. Если где-нибудь в тайных корчмах находили пиво, мед или вино — все это отбиралось и доставлялось на этот двор. Виновный должен был выплатить тогда установленный штраф в 2 рубля, что составляет 6 талеров, и к тому же бывал бит публично на торгу батогами. Было много приказчиков или чиновников, которые за этим надзирали. И прежде чем приведут они кого-нибудь на [Земский] двор, еще на улице могут они дело неправое сделать правым, а правое, наоборот, неправым. К кому из купцов или торговых людей эти приказные не были расположены, к тем в дом подсылали они бродягу, который как бы по дружбе приносил стопочку вина. За ним тотчас же являлись приказные и в присутствии целовальников хватали парня вместе с хозяином, хозяйкой и всей челядью. Хозяину приходилось тогда растрясать свою мошну, коли он хотел сохранить свою шкуру».

В дальнейшем в