Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повернув запястье, чтобы явить миру стеклянный циферблат своих Патек Филиппов, Лео вздохнул гораздо громче, чем требовалось. Возможно, чтобы выразить разочарование от того, что ему пришлось оставить меня. А может, ему просто не нравилось фотографироваться. Чем бы он ни был вызван, вздох получился хриплым и неестественным, и его отголоски порхнули по моей щеке, хотя между нами имелось расстояние сантиметров в тридцать. Меня достигло всего лишь его дыхание, но ощущалось это чем — то большим.
— Ты права. Мне пора идти.
Это ответ, который я ожидала услышать, но не хотела.
Вот и всё. Эксцентричный короткий утренний поход по магазинам, и мы закончили. Он не спросил моего номера и даже не узнал моей фамилии. Так это на самом деле конец. Я вернула ему вещи из химчистки, сопровождала во время покупки брюк, испорченных незадолго до этого, и выразила честное мнение о том, как хорошо он смотрелся в новых, только что примеренных штанах.
Я официально завершила работу.
Если б только можно было придумать, как стать правой рукой Лео при неловких встречах и досадных неурядицах. Я знала, что такой работы не существовало, но при другом раскладе моё внушительное резюме обеспечило бы первое место. Меня ждал успех.
— Вышло странно, — засмеялась я, вставая с места в проходе примерочной, и протянула ему руку.
Лео не сводил с меня взгляда. Он зажал нижнюю губу между зубов, словно хотел прикусить то, что действительно желал сказать.
— Но ощущалось всё вполне естественно, — тихо проговорил он после напряжённой паузы. Его поникший взгляд выражал все слова, которые я хотела услышать.
То, что наши случайные встречи важны для него. И то, что между нами существует неоспоримая связь, какой бы стремительной и пугающей она ни казалась. И я не выдумала это возможное «нечто особенное», что выражалось в форме затаившихся чувств и полной надежд неуверенности.
Мы оба это ощущали. Так же явно, как и наше учащённое сердцебиение. Но никто из нас не предпринял попытки продлить этот момент.
Я подняла с пола сумочку и перекинула её через плечо, желая, чтобы он окликнул меня, как это делают в кино, пока я пробиралась через лабиринт вешалок с одеждой, направляясь к выходу. Хотела, чтобы он осознал, что позволяет чему — то важному проскользнуть сквозь пальцы.
Но этого не случилось, и я продолжала удаляться всё дальше от Лео и той связи, что мы обрели, проталкиваясь через запруженные улицы Нью — Йорка. Я с переменным успехом отмахивалась от накатывающего вдохновения и, наконец, сдалась и поторопилась, направляясь к своему лофту в конце квартала.
Лео подарил мне невероятное утро и скоротечное воспоминание, которое я должна увековечить. Не дожидаясь лифта, спускающегося с большой неохотой, я поспешила к лестнице, за раз перепрыгивая через две ступеньки, пока не свернула на пятый этаж. Кровь грохотала в ушах и пульсировала в венах с такой силой, что я видела напряжённое биение на запястьях и чувствовала его на шее. Казалось, железо застыло, делая кровообращение болезненным.
Я не собиралась отпускать Лео так легко. Может, для него наших встреч оказалось недостаточно, чтобы спросить моё полное имя и номер телефона, но не для меня. Мне хватало вдохновения. И мотивации. Достаточно, чтобы выжечь огонь под кончиком карандаша и воспламенить альбомные листы.
Примчавшись в лофт и свою комнату, я бросила сумку на кровать и сунула руку под матрас, чтобы достать мольберт.
Вероятно, я упустила единственную возможность с этим парнем, отказавшись от приглашения на обед, но не собиралась терять тот образ, что подарил Лео, и те эмоции, что связаны с тем моментом в моей памяти.
С карандашом и бумагой я позволила пальцам пропустить через себя все чувства, как делала это уже не раз. Обычно рисование позволяло мне сконцентрироваться и успокоиться. На этот раз оно разбередило мою душу.
Лео каким — то образом повлиял на меня, но я не понимала, как именно.
Всё, что я знала, так это то, что хочу почувствовать это снова.
Глава 7
— Дорогая, я дома!
Если бы я не ждала Йена, то решила, что это Рикки Рикардо.
Грохот закрывшейся входной двери эхом отразился в дребезжании окон.
— В своей спальне! — прокричала ему в ответ. И потёрла занывшие подушечки пальцев. В них въелся тёмно — серый цвет, извиваясь замысловатой паутинкой из кожи и графита. Поджав нижнюю губу, я сдула со лба чёлку и смахнула пряди, упавшие на глаза.
— Эй, милашка, — произнес Йен, одной рукой обхватив дверной косяк, а другой держа коричневый бумажный пакет из китайского ресторана Ли Вонг, который находился через дорогу. Пряный запах свинины в кисло — сладком соусе, смешанной с жаренными вонтонами, просочился в комнату, вынуждая громко заурчать мой желудок, обделённый вниманием. — Я принес нам ужин. И, если ты не против, заглянет Джошуа.
— Конечно, нет. Но только если ты поделишься. — Голод в животе взял верх, не позволяя заниматься чем — нибудь, пока я не утолю его настойчивый зов. Я убрала альбом с колен и положила карандаши на тумбочку.
— Поделюсь едой или Джошуа? — подмигнул Йен, потирая подбородок, и положил пакеты с ужином на комод, направляясь к кровати. — Что у нас тут?
— Ничего. — Я быстро натянула одеяло поверх альбома, спрятав его под складками лоскутной ткани. Я ещё не закончила и не была готова делиться этим ни с кем. Или просто не готова объясняться перед собой. В любом случае, просто ещё рано.
— Это, Джулс, не ничего. — Йен плюхнулся на матрас, с лёгкостью оттолкнул меня в сторону и сдёрнул одеяло с моего последнего рисунка. Казалось, ему наплевать, что я пыталась спрятать набросок от него, и он резко откинул обложку, добираясь до того, на что я потратила последние восемь часов, пытаясь довести до совершенства. Только проблема в том, что я не подобралась даже близко.
— Пресвятые грешники, милашка! — Я видела, как он нахмурился, изучая изображение, зажатое между пальцев. — Я думал, что с периодом искусства, подражающего искусству, покончено. — Он не смотрел на меня, пока говорил, продолжая обводить взглядом каждый сантиметр рисунка, шуршание бумаги вторило моему затруднённому дыханию, просачивающемуся изнутри. Оно заполнило всю комнату, на мгновение я подумала, что мне
