и обратите внимание, как отличаются от культивированных, пусть те тоже хороши, но уж о долговечности и говорить не стоит… а вот, глядите, какой цвет, пара сапфиров, синих, как васильки, если желаете зеленого, то вот вам прекрасный изумруд, как говорится, ласкает взгляд и слепит глаза змеи, собирающейся вас ужалить. На Изумрудном острове змеи не водятся, это подлинный эдемский сад, но только без змей… а теперь взгляните на это, как вам эти камешки, нравятся? – Тим поднял бриллиантовое ожерелье и осторожно покачал им в воздухе, заставляя камешки вспыхивать. – Полюбуйтесь, как сияют! – продолжал он. – Требуется дамская шейка. Давайте-ка, примерим на вашу жену.

Мору такие представления не нравились. Тим часто их устраивал, и Нэн не возражала. И сейчас она послушно приблизилась и сняла пальто. Под ним оказалось летнее платье с круглым вырезом. Тим надел ей на шею ожерелье и отступил, любуясь. Украшение действительно впечатляло. «Но все равно, – подумал Мор, – совершенно неуместно». Нэн поспешила к зеркалу, висящему на стене за прилавком.

– Бриллианты безжалостны, – изрек Тим, – и высвечивают все слабости их владелицы, если той есть что скрывать. Но вам нечего бояться. Королева может носить их без опаски, а вы и есть королева. – Подойдя к Нэн, он из-за ее плеча поглядел в зеркало. Он часто одарял Нэн подобными изысканными комплиментами, и все же Мор подозревал, что его не столько волнует женщина, сколько все те же украшения.

– Изумительные! – вздохнула Нэн. Она сняла ожерелье и сжала его в ладони. Мор чувствовал, что она начинает волноваться, как и прежде при посещении обиталища Тима. Здесь в ней пробуждалась та живость, которую он, Мор, кажется, бессилен был в ней пробудить. Намотав ожерелье вокруг запястья на манер браслета, она по-девчоночьи запрыгала по комнате, на ходу успевая схватить какую-нибудь безделушку, примерить серьги и подбежать к зеркалу полюбоваться ими, и обмахнуться веером, и распутать связку бус. Дональд под шумок вновь вернулся к своим раскопкам. А Тим извлекал из своих сокровищниц то кольцо, то брошь и показывал Нэн. Искорки света вспыхивали в драгоценных камнях и гасли, подобно тому, как загораются и вновь потухают звезды на облачном ночном небосклоне.

– Им пора уходить, – известил Мор.

– Еще рано, – возразил Тим.

– Если не хотите потом бежать бегом, – не вняв Тиму, продолжил Мор, – отправляйтесь сейчас. А я останусь, у меня деловой разговор с Тимом. – Его обижало, что Нэн так развеселилась, и тяготило чувство вины перед Доном, которую он не знал, как загладить.

– В самом деле, ни к чему тебе нас провожать, – возразила Нэн. – Если что, Дон меня защитит. Тим, напомните Биллу, когда надо уходить, а то он сам опоздает на поезд. – И плавно покачиваясь, она вышла из дверей. Дональд со шкатулкой в руке последовал за ней. Когда сын проходил мимо, Мор тронул его за плечо, но мальчик даже не взглянул на него. Дверь закрылась.

– Выпьем еще чего-нибудь? – спросил Тим.

Мор протянул стакан. Бриллиантовое ожерелье, которое примеряла Нэн, осталось лежать на одном из столиков. Мор взял его и положил под стекло.

– Ты очень небрежно обращаешься со всеми этими ценностями, – заметил Мор. – Вот ожерелье, сколько оно стоит?

– А бог его знает, – беззаботно отмахнулся Тим. – В этой области цены очень капризные. Ну, может быть, гиней пятьсот.

И Мор тут же вспомнил о мисс Картер. Впервые за весь вечер. С необычайной яркостью перед ним вновь предстала вчерашняя сцена в спальне Бладуарда. Волнение охватило его. Не рассказать ли Тиму? Нет, не надо. Вспомнилось еще одно – завтра на ланче у Эверарда будут мисс Картер и Бладуард. Интересно, как все пройдет? Несомненно, не без казусов. Чувство мрачной безысходности, весь вечер не отпускавшее Мора, кажется, рассеялось. Сознание цели, направления, интерес к будущему – все это вновь вернулось к нему.

Он только собрался перейти к делу, как Тим вдруг сказал:

– Я хочу кое-что подарить твоей жене. Не бойся, не бриллианты! Как ты смотришь на эти серьги? Ей они нравятся, я заметил. Она их примеряла и в прошлый раз, и сейчас. Ей идут. Почему бы не подарить? Это не очень дорогая вещица, которую вряд ли удастся сбыть. Сейчас я упакую.

Серьги были из синего лазурита, и Мору они показались вовсе не такими уж дешевыми. Тим уже приготовил тонкую шелковистую бумагу и маленькую коробочку, но Мор остановил его:

– Ты слишком щедр. Не надо.

– Это не тебе, а твоей жене.

– И все равно не надо. К тому же Дональд уже взял у тебя ту вещицу. В другой раз, Тим. А теперь поговорим о деле.

– Ладно, – неохотно откладывая серьги, вздохнул Тим. – Ну так да или нет?

Мор выпрямился на стуле. Перед ним поставили вопрос, резко и прямо. И он вдруг осознал, что вот уже который месяц изображает из себя барышню-недотрогу, которая уже все в уме решила, но не уступает просто из-за того, что хочет, чтобы ее подольше уговаривали. Так вот, хватит кривляться. Теперь ему все ясно. От такой ясности на душе стало как-то радостно. Он сказал:

– Ответ, разумеется, «да». Хотя есть ряд трудностей.

– Что я слышу, ты согласен? – не сдержавшись, крикнул Тим. – Я уж думал, будешь и дальше ломаться, а ты взял и согласился.

– Ты что, разочарован? – с еле заметной улыбкой спросил Мор.

– Я? Разочарован? – возмутился Тим. – Да я тебя сейчас просто расцелую! Вот, на, пей виски! Да я бы жемчужину в нем растворил, если бы мог!

– Потише, потише, – успокоил его Мор. – Я хочу выполнить задуманное. Не сомневаюсь, что у меня хватит сил это выполнить. И все же в моем возрасте бросить службу ради парламентской деятельности… тут поневоле задумаешься. Я пройду, это уже наверняка?

– Можешь не сомневаться, парнишка. Святой Франциск угодил в рай не так быстро, как ты угодишь в Вестминстер.

– Но тут возникнет еще масса вопросов, связанных с финансами. Сейчас не стану в них углубляться. И со школой надо будет улаживать. Ну, это я как-нибудь решу. А вот с женой как быть, тут дело посерьезней. Тебе ведь известно, что Нэн против этой затеи, она и слышать о ней не хочет.

Тим мгновенно помрачнел.

– Я догадывался, что она против. Но, может, со временем передумает?

– Хотелось бы верить. А вдруг нет? Без трудностей не обойдется. Кстати, что же ты сегодня вечером не сдержался, олух, ляпнул при ней? Больше всего Нэн сердится тогда, когда узнает, что я строю планы, не посоветовавшись с ней. Я надеялся, ты сможешь на нее повлиять, а теперь она будет думать, что мы за ее спиной сговорились. А если ты поговоришь с