– Твоей вины нет, Ален. Ты бы все равно ничего не сделала. Это все херово, но такова жизнь… Мы рождены не с серебряной ложкой во рту, у каждого из нас своя боль. И смысл в том, что нужно уметь поднять голову и жить дальше. Я с тобой, слышишь? Ты не одна. Ни одна падла не тронет тебя, я тебе слово даю. Ты мне веришь?

Я улыбнулась сквозь слезы.

– Верю.

Чиж улыбнулся, смахивая с моего лица влагу.

– Пошли спать. Завтра после обеда поедем в город погулять.

Я кивнула.

– Сейчас забегу в ванную и к тебе, – поцеловав Чижа, отправилась чистить зубы.

По пути в туалет обратила внимание на время. Четыре утра. Черт, завтра как вареная буду. Нужно срочно идти спать. Чищу зубы, осматривая лицо. Синяк теперь принял желтоватый оттенок. Сходит. Еще пару дней и следа не останется.

Сполоснув рот, умываюсь водой. Кружусь перед зеркалом, поправляя спутанные волосы. Улыбаюсь, уже представляя, как усну под боком у Чижа. Тянусь к дверной ручке и вдруг слышу оглушительный грохот. Звуки шагов, чьи-то крики. Замираю в испуге, не зная, что делать. Вдруг дверь в ванную распахивается, и в проеме появляется мужчина с автоматом наперевес и с маской на лице. Он направляет на меня дуло.

– Руки вверх! Милиция! – я пячусь назад, а он грубо хватает меня за волосы и тянет за собой.

Мне больно, я начинаю плакать. Понимаю, что вся квартира в ОМОНЕ. На глаза выступают слезы, мне страшно. Они зачем-то тянут меня в сторону балкона. Вздернув за волосы кверху, заставляет кричать от боли.

– Чижов! – кричит ублюдок, удерживающий меня.

Я поднимаю глаза, пытаясь игнорировать боль. Вижу Ваню на улице. У него голый торс и босые ноги. Чиж одет только в домашние штаны. Рядом с ним лежит один из спецназа. Он без сознания, а в руках Чижа полицейский автомат.

Ваня поднимает глаза, замирает.

– Отпусти ее! – ревет, наставляя дуло автомата в нашу сторону.

– Не чуди, Чижов. У нас твоя телка, и нас больше – всех не убьешь. А вот мы можем сделать ей больно-о-о.

Кто-то сзади бьет меня в спину. Я вскрикиваю от боли, в то время как в глазах темнеет.

– Тварь! Отпусти ее! Она не сделала ничего! – кричит не своим голосом Чиж.

Снова удар. Меня скручивает.

– Иди, сука, бери меня!. Только ее, бл*ть, не трогай!

У меня на глаза слезы. Я подставила его. Если бы меня не было в квартире, он бы ушел… Я не могла понять, что происходит и за что они пытаются арестовать Ваню. Но я верила ему, верила в своего мужчину.

Я вижу, как из подъезда выбегают полицейские. Как бьют прикладом автомата в лицо Чижа. Он падает на землю, даже не думая сопротивляться. Один из них садится него и, заломив Чижу руки, надевает наручники.

Его ведут в машину, а он поднимает на меня взгляд. Чиж шепчет мне одними губам: «Все будет хорошо. Прости». А я глаз оторвать от него не могу… подыхаю изнутри.

Мужские руки отпускают меня. Я оседаю на пол, заливаясь слезами. Они расхаживают по его квартире, словно хозяева, залезая в каждый шкаф, выворачивая все наизнанку. Ублюдки! Чертовы шакалы!

– Убирайтесь отсюда! – я не могу больше терпеть это. Суки!

Они поворачиваются ко мне. Теперь маски с их лиц сняты, и я могу видеть рожу каждого из них.

– А ты заткнись, шл*ха. Если не хочешь, чтобы твой рот заняли чем-то, – произнёс один из них, и все заржали.

– Потом свой рот прячь, ублюдок, – выпаливаю, прежде чем могу понять, что творю. Секунду, а потом мужская рука взмываем вверх и ударяет меня в скулу.

– Ладно, Андрюх, остынь, – к моему обидчику подходит друг. – Она ж девка, ничего не сделала.

Я закрываю лицо руками, боясь, что сейчас прилетит еще удар. По лицу текут слезы, мои плечи трясутся.

– А я знаю ее, – произносит еще один. – Это ж ее отчим накатал на Чижа заяву.

Услышав об этом, убираю руки от лица. Вижу, как они выходят из комнаты. Срываюсь следом.

– Подождите! Подождите! – вцепляюсь в спину последнему. Он оборачивается, гневно сверкая глазами.

– Скажите, он написал заявление? За что?

Тот смеется.

– Так он в больничке лежит. Переломы ребер, рука пробита насквозь. Дружок твой отмудохал его. Так что допрыгался твой Чижик.

Игнорирую его гадкий смех.

– Скажите, а как мне Ваню увидеть теперь? Как узнать подробности?

– Так это к следаку. Завтра в отделение приходи. Все узнаешь.

Он выходит в подъезд. А я все еще стою в дверях, не имея сил шелохнуться.

– Бл*ть, девка-то красивая, – слышу голос одного из бойцов. – И с бандосом связалась. Че их всех тянет к таким?

– Бабы – дуры потому что, – отвечает его друг и все начинают смеяться.

Глава 10

Я звонила в дверь уже минут пять. То и дело смахивая слезы с глаз, пыталась держать себя в руках. Я не знала, что делать. Не знала, куда бежать и как помочь ему. Друзья Чижа сказал мне держаться тихо и не высовываться. Мол, Ваня сам решит все вопросы и выйдет на связь, если будет что-то нужно. Только как? Если он под стражей!

Дверь наконец-то открылась. На пороге стояла Вера Сергеевна. Окинув меня строгим взглядом, вернулась в квартиру. Я прошла следом.

Я надеялась на маму Вани. Я верила, что она придумает, как быть. Она ведь школьный завуч! Она любящая мать. Но после моего сбивчивого рассказа, ее глаза сверкнули гневом.

– Я так устала от этого, – вздохнула женщина, задумчиво глядя в окно. – Других детей учишь, воспитываешь и они с благодарностью возвращаются к тебе через года. Повзрослевшими, состоявшимися в жизни. Врачи, биологи, инженеры и конструкторы. Семейные люди с планами на будущее и с желанием трудиться, работать, достигать высот. Учу всех, а родного сына не смогла, – горький смех сорвался с ее губ.

Мне было обидно слышать такие слова о Ване. Разве она, родная мать, не знает, какой он на самом деле?!

– Но он же за справедливость. Он защитил меня. Я пыталась пойти в больницу и попросить отчима забрать заявление, но мать даже на порог меня не пустила… Это все я виновата. Вся вина на мне… – ком в горле мешал говорить.

Вера Сергеевна поднялась из-за стола.

– Ты думаешь, это первый Ванин просчет? – женщина посмотрела на меня с ехидством. – Разве не знаешь, какие слухи о нем ходят в городе?