не сковывает и ты свободна в своих изречениях и поступках. Чего стоила одна драка с десятым принцем! Или твоя наивная попытка спасения четырнадцатого принца Ван Чжона, который по своей глупости не только умудрился попасть в передрягу с уличными бандитами, едва не лишившись при этом руки, но и подверг опасности тебя!

Су, ты всегда меня удивляла и восхищала. Сколько же в тебе было силы, отваги и безрассудства! В отличие от моего младшего братца Чжона, последнее в котором явно преобладало. Я ведь был готов убить его за то, что он втянул тебя в то происшествие, из которого рисковали не выйти живыми ни Чжон, ни ты, ни Ван Ук.

Я даже думать не хочу, что могло бы случиться, если бы я не успел тогда… Если бы напавшие на вас не испугались дурной славы Волка или разделались с вами до моего появления. Едва ли не впервые в жизни я порадовался своей репутации и проклятому прозвищу, которое само по себе отпугнуло бандитов и спасло вас без того, чтобы я вновь замарал свой меч чьей-то грязной кровью, тем более у тебя на глазах!

Когда всё благополучно закончилось, я не знал, что мне делать: то ли броситься к тебе и прижать к груди, не веря, что ты цела, то ли схватить тебя за плечи и трясти, чтобы ты, наконец, перестала ввязываться в авантюры, грозящие тебе смертью.

А ты представляешь себе, Су, что я испытал, когда после бегства бандитов ты принялась обнимать не меня, а Чжона, который назвал тебя своей сестрой и поклялся защищать и беречь тебя всю жизнь!

Тебя, которую я уже самонадеянно считал своей!

Мне так горько осознавать, что Чжон сдержал своё слово, хотя и называл тебя уже не сестрой…

Четырнадцатый принц Ван Чжон, постанывая, натягивал на себя одежду. Впрочем, минутой ранее он не без самодовольства рассматривал свои раны в зеркале под тяжёлым, осуждающим взглядом Ван Со.

Да, ему чудом повезло остаться в живых и при этом сохранить обе руки. Но откуда он мог знать, что на рынке появится этот однорукий со своими прихвостнями, затащит его в лес и начнёт обвинять в своём увечье и прочих бедах, к которым он, Чжон, не имел никакого отношения? Ну, или почти не имел. Не он же отрубил ему руку за поражение в той давней драке! Не он поджёг его лачугу на окраине Сонгака! За него отомстила королева Ю, приказав своим солдатам расправиться с наглецом, посмевшим унизить её младшего сына.

Если бы за ними не увязалась эта удивительная сумасшедшая девчонка!

Ван Чжон вспомнил, как Хэ Су самоотверженно и наивно защищала его, с визгом размахивая палкой, как он прикрывал её своим телом от ударов и как потом она, позабыв о приличиях, обнимала его под потрясёнными взглядами Ука и Со, подоспевших на помощь.

Вспомнил – и не сдержался от улыбки. Какая же она всё-таки…

Но в следующий раз нужно осмотрительнее выбираться из дворца, чтобы размять кулаки!

Наблюдавший за ним исподлобья Ван Со словно прочёл его мысли и мрачно поинтересовался:

– Ты хочешь опять переодеться простолюдином и выйти драться на рынок? А если матушка узнает?

– Спасибо, что так заботишься обо мне, – тон четырнадцатого принца не допускал никаких сомнений в том, что он так и поступит при первой же возможности.

– Не стоит устраивать подобные вылазки в одиночку.

– Да мне просто случайно не повезло!

– Не повезло? – язвительно передразнил его четвёртый принц. – Из-за тебя человек потерял руку и дом. «Не повезло»! Ты сможешь позаботиться о нём?

– Я же тебе сказал, что не знаю! – не выдержал нотаций Ван Чжон. – Я не делал этого!

Ван Со оторвался от стены и приблизился к нему:

– Не знаешь и поэтому не виноват? Ты – принц! Чем больше силы и власти, тем больше ответственности – это ты знаешь?

– Очень смешно, – хмыкнул Чжон. – Да у тебя самого-то была хоть когда-нибудь сила и власть? А? Ты так себя ведёшь, потому что матушка к тебе холодна? Или ты хочешь унизить младшего брата?

«Остановись! – кричали ему опасно сузившиеся глаза Ван Со. – Остановись!»

Но Чжон не умел читать по глазам, и его несло:

– Ван Ё был прав насчёт тебя. Он столько раз жалел, что матушка вообще тебя родила!

Удар наотмашь был полной неожиданностью не только для зарвавшегося Чжона, но и для самого Ван Со, однако дольше себя сдерживать он не смог.

– Глупец! – прорычал он, не замечая в дверях королеву Ю, которая с криком отшвырнула его от Ван Чжона.

– Ты! Вон отсюда!

И хотя четырнадцатый принц начал защищать брата, пытаясь объяснить матери, что тот сегодня спас ему жизнь, королева с ненавистью смотрела на Со и не желала ничего слушать и слышать.

– Ты ошибаешься, Чжон, – сквозь зубы процедила она. – Остерегайся его! Он приносит всем одни несчастья. Я уже прошла через это. Ты не должен ему доверять! Не связывайся с ним!

Ван Со слушал всё это с каменным лицом и не двигался.

– Матушка, но он спас меня! – продолжал настаивать четырнадцатый принц, по-щенячьи заглядывая матери в лицо.

Однако все его уговоры оказались бессмысленны. Королева Ю злобно набросилась на Ван Со:

– Поклянись, что ты никогда и пальцем не тронешь Чжона! Сейчас же!

Четвёртый принц коротко усмехнулся:

– Если вы так хотите.

Выходя из комнаты, он презрительно бросил в сторону младшего брата:

– И как долго ты будешь держаться за мамину юбку?

Пусть.

Пусть королева делает с Чжоном всё что хочет, пусть нянчится с ним, зализывает его раны, жалеет его – в следующий раз Ван Со не полезет его спасать.

А ревность мерзким червём разъедала душу. И поздно вечером, когда принц, глотая слёзы, в одиночестве складывал новую каменную башенку у персикового дерева, он усердно, хоть и безуспешно, гнал из памяти улыбку Хэ Су, с которой та смотрела на Чжона, и полное тревожной заботы лицо королевы Ю, когда та обнимала любимого младшего сына, беспокоясь о его ранах.

Там, между камнями, в самом основании пирамиды, была погребена шпилька, которую Ван Со так и не подарил той, кому она предназначалась.

Пусть.

Её больше нет.

***

Здесь, у своей незаконченной башенки, он встретился с Хэ Су вновь неделю спустя.

Этот день с самого начала был каким-то необыкновенным, и Ван Со