мужей от их жён на сносях…

Важно следить за своими устами,

Ибо как много приносит вреда

Сам же себе, кто бубнить не устанет,

Даже под очень густыми усами

Не закрывающий рот никогда.

А говорить про всех тех, кто безусы,

Мудрый Сирах в Книге даже не стал,

Не интересны ему муси-пуси…

И, как ребёнка находят в капусте,

Всё обнаружат пустые уста.

Грешник и плут будет ими уловлен,

И злоречивый преткнётся чрез них,

Как и надменный — все вольно-невольно

И без промилле в крови алкоголя

Раньше иль позже развяжут язык.

Не приучай, сын, уста свои к клятве,

Господа всуе не упоминай,

Будь то Спаситель, Аллах или Яхве.

Счёт тебе высшие силы предъявят

И за другие Его имена.

Кто обращается к ним непрестанно,

Часто клянущийся силой небес,

Вроде как просит их вынуть каштаны

Прочь из огня — прикрываясь осанной,

Частный преследует свой интерес.

Мелочно это и даже ужасно -

От наказаний ему не спастись.

Ну, а случись, что он клялся напрасно -

Век греховоднику не оправдаться,

И сонм несчастий его посетит.

Речь, обличённая смертью, в итоге

На эшафот приведёт бунтаря.

Ввергнет народ в разоренье убогий,

Жертва аборта, урод в жопе ноги -

Так про таких болтунов говорят.

В роде Иакова да не найдётся

Дерзких евреев, преступен чей нрав,

Власть поменять кому слишком неймётся…

(Только в России у нас, мне сдаётся,

В этом вопросе Сирах был неправ.

Он полагал, что от благочестивых

Глупости общей не следует ждать,

Что не увидит еврей перспективы

От возмущенья безумцем спесивым

В стражей порядка камнями швырять.

Всем измененьям виной Зодиаки,

Раз получилось всё наоборот -

Переменились небесные знаки,

И от того, каким был при Сирахе,

Стал отличаться еврейский народ) …

К грубой невежливости, оскорбленьям

Не приучай уст послушных, сдержись,

Ибо греховно плодить озлобленье.

Где оснований нет для умиленья,

Не отравляй окружающим жизнь.

Помни о матушке и о папане,

Даже когда ты сидишь средь вельмож

Или лежишь в расслаблении в бане

В тёплой компании и при стакане,

Думай о тех, с кем ты водочку пьёшь.

Дабы пред ними тебе не забыться,

В глупость свою по привычке не впасть,

Не возопить — «О, какой я тупица,

Лучше б мне было совсем не родиться!» -

И день рождения свой не проклясть.

К бранным словам приучившись однажды,

Не отучиться от них во все дни.

Матом ругающихся многоэтажным

Не на земле, так на небе накажет

Тот, кто за речью приличной следит.

Если душа аж кипит самоваром,

Страсти в ней булькают как на огне,

Многое сделается с пылу-жару

То, что потом обернётся кошмаром,

Вызовет лишь осужденье и гнев.

Не перестанет блудить сладострастник,

Огнь сладострастья покуда в груди

Не догорит. Как его ни старайся

Огородить ты от пагубной страсти,

До самой смерти он будет блудить.

Раз у распутных судьбина такая,

Значит, её бесполезно менять…

Грешник желаньям своим потакает,

Как поступил много ранее Каин,

Брата убивший… «Кто видит меня?

А если так, то бояться чего мне,

И не меня ожидает тюрьма.

Нет скрытых камер, жучков в телефоне,

Всё шито-крыто и некому вспомнить

То, что сокрыла кромешная тьма».

Страх хитреца лишь глаза человечьи.

Глупый не знает — всевидящий Бог

Мир, что Он создал, от скверны излечит,

Всем хитрозадым позор обеспечит,

А слишком ушлых отправит в острог.

Лишь на картинках Бог подслеповатый,

Как на ладони пред Ним каждый дом.

Знает Господь всё, что было когда-то,

Видит кто правый, а кто виноватый,

Зрит даже то, что свершится потом.

Хоть Высший суд, как и все, перегружен,

Где переполнены все стеллажи,

Строги пенитенциарные службы -

Даже жена, что оставила мужа,

От наказания не убежит.

Друг постарался не в службу, а в дружбу,

Или супруга сама «туши свет» …

Прелюбодейства значительно хуже

То, что наследник в дому не от мужа.

Вот уж чему оправдания нет!

.

Выведена пред собрание будет

И экспертиза произведена

Всем её детям. Блудницу осудят,

Волчий билет малышам нарисуют,

И не дадут её ветви плода.

Память оставит она на проклятье,

И не изгладится женский позор.

Боком выходят чужие объятья.

Честь у супруга укравший приятель

С падшею женщиной больше чем вор.

К слову о мерзости и о свободе:

В блуде погрязшая — это не мать!

Пусть осознает любой греховодник:

Нет ничего лучше страха Господня,

Сладостнее, чем закону внимать

И выполнять предписания строго…

Пусть небезгрешные мы, что с того?

В рай пролагая при жизни дорогу,

Слава великая — следовать Богу,

Быть на хорошем счету у Него.

Глава 24 Премудрости нет абсолютной

Премудрость среди всех народов

В почёте и восхвалена.

Чертог её на небосводе.

Когда до нас она нисходит,

То с глаз спадает пелена

И можно лучшую отметку

Себе поставить и творить,

Себя почувствовав поэтом…

Но это так бывает редко,

Что даже стыдно говорить.

Премудрость на устах у Бога

И тех, кто ангел во плоти.

Ей дела нет до нас убогих,

Что мы идём своей дорогой

И с нею нам не по пути.

Лишь в церкви, оказавшись рядом

С премудростью, на белый свет

Посмотрим просветлённым взглядом,

Святые совершим обряды

И снова — суета сует.

Поговорим о ней подробно,

О всём, что сохраняет дом

И защищает от урона -

Премудрость есть у всех народов

И даже в племени любом.

Премудрость — жизни непрерывность

Не оборвать, детей взрастить;

— не в том, чтоб где взрывают рынок

Удачно спрятаться от взрыва,

А чтобы взрыв не допустить.

И, говоря на перспективу

О том, кому страной рулить,

Не в том премудрость, чтобы рыло

Кривым всем выправить правилом,

А чтоб во власть их не пустить.

Прими наследие, Израиль,

Премудрости — Сирах изрёк.

А прав ли в этом он? Едва ли,

Но если не входить в детали,

Сирах от правды не далёк.

Премудрость вещь в себе, и всё же

При допущении таком

В делах, поступках неотложных

Сказать конкретно невозможно

Рыдает колокол по ком.

Премудрости нет абсолютной,

И не испить её до дна

До горечи в осадке мутном.

Но если речь вести о сути,

Никто не скажет в чём она

И где живёт — в уме иль в сердце,

В молчании