семье Джоны, – поспешно добавляет мама, глядя на Астрид. – Сколько у вас родственников в Норвегии?

– О, ну… – Астрид снимает очки для чтения в черной оправе. – Мой брат Арне с женой и дочерьми, второй брат Оддвар. У него трое детей и четверо внуков. Нет, внуков уже пятеро. А еще есть мой единственный оставшийся в живых дядя по материнской линии…

Пока она рифмует имена, я наполняю кружку Бьерна свежим черным кофе, а затем поднимаю кофейник, предлагая наполнить и кружку Джоны.

– Супер. Куча незнакомцев на нашей свадьбе, – бормочет Джона под нос, достаточно громко, чтобы его услышала только я.

– Ну не все они незнакомцы. Ты же знаешь детей Бьерна, – поддразниваю я, ожидая, что он нахмурится. Складка на лбу появляется почти сразу после того, как он делает первый глоток.

– Я уже говорила об этом Калле, но, учитывая, что гости разбросаны от Аляски до Норвегии, гораздо разумнее было бы выбрать место где-нибудь посередине для свадьбы. Например, Торонто. Ты согласна?

Астрид сдвигает брови.

– Наверное, да.

– Вот видите, дети? – Мама торжествующе улыбается.

– Мам… – предупреждаю я. Она слишком сильно давит.

– Или они могут пожениться в Осло, – возражает Астрид, перелистывая страницы со свадебными платьями. – Верно, vennen?

Замечаю в ее голосе нотки сомнения. Она предлагает это потому, что так ей больше хочется, или потому, что ей вдруг захотелось иметь равное право голоса на свадьбе своего единственного сына?

– Я не думаю, что… – Мама сдвигает брови. Такого ответа она не ожидала. – Может, будет проще определиться, когда дети назначат дату, и мы составим список гостей. Посмотрим, откуда будет большинство приглашенных. Согласна?

Астрид медленно кивает.

– Звучит разумно.

Я встречаю взгляд Джоны и вижу, что он ухмыляется. Мы оба знаем, что сколько бы имен ни назвала Астрид, моя мать удвоит это число, и все они будут из Торонто.

Все это вообще не имеет никакого значения, потому что ни одна из них не будет решать, где мы с Джоной поженимся!

– Знаешь, ведь есть способ избежать всего этого, – напоминает он мне.

Должно быть, он видит ярость в моих глазах.

– Сейчас этот вариант кажется мне очень заманчивым, – признаю я.

– Что кажется заманчивым? – спрашивает мама.

– Ничего, – в унисон отвечаем мы с Джоной.

Саймон протягивает мне щипцами ломтик бекона с хрустящей корочкой.

– Думаю, вы с Джоной должны сами решить, что для вас лучше, а мы поможем это организовать. Верно, Сьюзан?

Если он и чувствует ее язвительный взгляд у себя за спиной, то не обращает на него никакого внимания, широко улыбаясь нам.

– Спасибо… Эй! – визжу я, когда Джона выхватывает мой бекон.

С ожесточением выдергиваю мясную полоску из рук, чем заслуживаю его игривую улыбку.

– Мой кофе готов? – кричит Бьерн из гостиной.

Улыбка Джоны мгновенно исчезает. Он уже открывает рот – несомненно, для того, чтобы выдать ответный конфронтационный выпад, – а я засовываю ему в рот ломтик бекона, чтобы он замолчал, и в довершение предупреждающе качаю пальцем.

– Давай я отнесу. – Астрид протягивает руку, чтобы забрать у меня кружку Бьерна.

– Калла, где, ты говоришь, лежат яйца? – Саймон показывает мне открытую коробку с одиноким яйцом внутри.

– На нижней полке. Я купила два десятка в пятницу.

– О, я их использовала, – произносит Астрид, ставя кофе Бьерна на столик рядом с ним и ласково похлопывая его по плечу.

– Все?

– Ну да. Только на Kvæfjordkake и Karamellpudding уходит дюжина яиц. В risengrynsgrøt их нет, но для…

Астрид называет еще несколько блюд, названия которых я не произнесу, а Саймон чешет подбородок, созерцая кастрюли на плите и одинокое яйцо.

Я вздыхаю.

– Тогда съезжу к Рою и попробую раздобыть еще.

– Не хочу доставлять тебе…

– Это совсем рядом – десять минут, не больше. Ничего страшного.

Кто знает, как меня встретят после нашей вчерашней ссоры.

– Если все нормально, – добавляю я.

– А что, мы не сможем позавтракать Саймоновой всемирно известной яичницей с беконом в английском стиле без яиц?

Плетусь к вешалке и надеваю свою зимнюю куртку.

– Мне все равно нужно завезти Рою его рождественские подарки.

– Хочешь, я поеду с тобой? – предлагает Джона.

Это потому, что он хочет отвлечься от всей этой свадебной суеты или потому, что знает, что я нервничаю из-за Роя? В любом случае гораздо разумнее, если к этому злыдню поеду я одна.

– Все в порядке, не нужно.

Натягиваю зимнюю шапку, когда боковая дверь со скрипом открывается, и в нее вваливается Мюриэль, топоча тяжелыми ботинками по половику. Должно быть, она приехала на своем грузовике, потому что я не слышала звука мотора.

– Всем доброе утро! – Она входит в дом, обдавая меня потоком морозного воздуха.

Быстро представляю всем друг друга.

– О, я наслышана о всех. Дети считали дни до вашего приезда. – И тут проницательный взгляд Мюриэль останавливается на пряничном домике, установленном в центре обеденного стола. – Вы только посмотрите на эту прелесть.

Она подходит к нему ближе, оставляя на полу снежные отпечатки. Мы уже не раз обсуждали ее дурную привычку оставлять грязные следы на моих деревянных полах, и она стала относиться к этому внимательнее. В большинстве случаев.

– Калла сказала, что ты занималась выпечкой, Астрид?

Астрид улыбается.

– Да. Это мое увлечение.

– Жаль, что ты не приехала до аукциона, верно?

Я влезаю в свои ботинки.

– Ну, не знаю. Думаю, люди чувствовали бы себя виноватыми, употребляя его в пищу.

После еще одного оценивающего взгляда Мюриэль снова переключает свое внимание на меня.

– А ты куда собралась?

– К Рою. У нас закончились яйца, а Саймон готовит завтрак.

– Мы будем очень рады, если вы присоединитесь к нам, – радушно предлагает Саймон.

Мюриэль отмахивается от его предложения.

– Очень мило, но я поела несколько часов назад и, к сожалению, не могу остаться. Я просто хотела занести вам эту лосятину. – Она достает из-под мышки громоздкий пакет, обернутый мясницкой бумагой. – Подумала, что вы, наверное, не так уж часто пробовали мясо лося, и, возможно, оно придется вам по вкусу.

Джона улыбается, забирая у нее пакет.

– Знаете, оно придется по вкусу мне. Спасибо.

Мюриэль наклоняет голову.

– Это то, что и делают добрые соседи, разве нет? Заботимся друг о друге.

Астрид тепло улыбается, наблюдая за этим обменом.

– Ты добыла его на охоте в этом году, Мюриэль?

– Я? Нет. Я теперь редко хожу на лося. С тех пор как… – Ее голос меняется на суровый и печальный шепот, и я понимаю, что она думает о своем пропавшем сыне. – Нет, это от моего двоюродного брата Эдди. Мы поспорили лет, должно быть, десять… нет, пятнадцать назад. Я поставила