что пришло в голову, – исполнил «Знамя со звездой». – Плечи Мюриэль трясутся от смеха.

– И что произошло потом? – с любопытством спрашиваю я.

Судя по всему, ничего ужасного, потому что мой друг жив и здоров.

– Ты что, ни разу не слышала, как этот мальчик пытается петь? Бедное животное удрало оттуда без оглядки. – Мюриэль с усмешкой слезает с табурета. – Думаю, нам стоит накрыть стол к завтраку.

Она огибает стойку и уверенно направляется к шкафчику, где хранится посуда. Иногда мне кажется, что она знает эту кухню даже лучше, чем я.

– Держи, Бьерн. Мне бы очень пригодилась твоя помощь. Мое правое бедро уже не то, что раньше.

С бедром у Мюриэль все в порядке.

И прежде чем Бьерн успевает сообразить, что происходит, она уже вручает ему стопку тарелок.

– Давай. Их нужно расставить вон на том столе, который смастерил для них Рой. Им уже давно пора воспользоваться по назначению.

Даже не взглянув в сторону Джоны, Бьерн идет накрывать на стол.

Астрид манит Джону к себе.

– Я живу так, как хочу, и я счастлива, – шепчет она, касаясь его щеки. – Так, как позволено и тебе.

Он тяжело вздыхает.

– Прости меня, я вел себя просто как придурок.

Моя мама тоже ловит мой взгляд. Ее брови сходятся, и она произносит:

– Прости. Я слишком увлеклась.

Улыбаюсь и отвечаю:

– Знаю.

Мама закатывает глаза, но потом тоже улыбается. Иногда, когда ею руководят эмоции, она ведет себя крайне неразумно, но еще хуже, когда у нее в голове зарождается какая-то идея. По крайней мере, мама всегда это признает.

– Во сколько приезжают Агнес и Мейбл? – спрашивает Мюриэль, расставляя столовые приборы.

– Они будут здесь около часа.

Бросаю взгляд в сторону Джоны и вижу, что он внимательно наблюдает за мной. Его губы трогает легкая улыбка, которая всегда была моей слабостью. Подхожу к нему, и он прижимается, обнимая меня за плечи. Я смотрю на него – единственного, кто действительно имеет для меня значение, – и добавляю:

– У нас с Джоной будет как раз достаточно времени, чтобы съездить в здание суда и подать заявление на выдачу свидетельства о браке. Мы решили, что больше не хотим ждать.

Раздается звон столового серебра – это Мюриэль бросает их на стол, чтобы освободить руки для громкого хлопка.

– Ну и ну, черт возьми! Нам предстоит организовать свадьбу! – восклицает она, и в ее голосе звучит несвойственное ей ликование.

* * *

– Калла? Ты там? – С верхней ступеньки лестницы раздается глубокий голос Джоны.

– Да!

– Ты звонишь Диане?

Черт. Это тоже мне нужно не забыть.

– Дай мне десять минут.

Опускаюсь в свое рабочее кресло. Рядом со мной на столе – стопка бумаг, необходимых для получения свидетельства о браке.

Наверху слышен гул голосов. Реакция Астрид на нашу новость была такой же, как у Мюриэль, хотя и несколько сдержаннее. Моя мама, напротив, сделала несколько глубоких вдохов, а затем начала громко вспоминать одну тихую свадьбу, для которой она несколько лет назад организовывала цветочное оформление, и как прекрасно все тогда получилось.

А теперь они с Мюриэль обсуждают очередность всего того, что еще предстоит заказать и каковы наши ограниченные возможности. Цветами, разумеется, займется моя мама, Астрид любезно предложила испечь свадебный торт, но очень многое все еще под вопросом.

Пока жду, когда включится ноутбук, дико трясутся руки. Мои расшатанные нервы в данный момент не имеют ничего общего с тем фактом, что мы с Джоной собираемся пожениться на следующей неделе. В этом решении я уверена.

А вот в том, что я делаю сейчас… не очень.

Открываю почтовый ящик и нажимаю кнопку «написать».

И пока окончательно не сдали нервы, печатаю письмо, которое, надеюсь, изменит чью-то жизнь так же, как однажды вечером в июле один телефонный звонок изменил мою.

* * *

– Если это снова Джона, скажи, что мы будем через пять минут.

Его беспокойство в равной степени умиляет и раздражает меня.

Мама надевает очки для чтения, чтобы прочитать сообщение.

– Это Тоби. Он пишет – Мюриэль сказала, что Конни готова взяться за… Помедленнее, Калла! Ты заставляешь меня нервничать.

Плавно жму на педаль тормоза, чтобы свернуть направо к нашему дому. Когда моя мама, Агнес, Мейбл и я в семь утра садились в джип, направляясь в Анкоридж на поиски свадебного платья, дороги были расчищены, а с неба падали лишь редкие снежинки. Мы намеревались вернуться к обеду. Но за одним неудачным свадебным магазином последовал следующий, а затем еще один. Когда мы выехали на шоссе к Трапперс Кроссинг, перевалило уже за полдень, а снежная буря, которую прогнозировали синоптики, была уже на подходе.

– Какая Конни? Я не знаю никаких Конни.

– Я эту Конни точно не знаю, но, судя по всему, она шьет все костюмы для школьного драматического кружка. Мюриэль сейчас едет к ней, чтобы поговорить.

– А ты сказала, что платье нуждается в серьезных корректировках?

Я уже практически отказалась от поиска свадебного платья, перебрав десятки типовых фасонов с пышными юбками без бретелек и вариантов, расшитых бисером, и собиралась остановиться на милом, но «уже тысячу раз встречавшемся» образце, когда Агнес обнаружила простое, но элегантное платье с круглым вырезом и длинными рукавами, спрятанное в самых глубинах стеллажа. Даже моя мама одобрила его. Проблема лишь в том, что оно оказалось слишком велико. На несколько размеров. Владелица свадебного магазина заверила нас, что эту проблему легко устранит опытная швея. К сожалению, она сама никак не успевает сделать это вовремя.

– Да! Почти слово в слово. – И мама читает сообщение вслух, чтобы подтвердить свои слова.

– Ну хорошо. Если она думает, что эта Конни справится, то мне придется поверить.

Сомневаюсь, что бедняжку Конни будут долго «упрашивать», едва она откроет дверь перед решительно настроенной Мюриэль Макгивни.

– Знаешь, мы слишком полагаемся на твою соседку. – Мама снимает очки. Ее брови сдвинуты от беспокойства. – Надеюсь, ты будешь не очень разочарована результатом, Калла.

Желудок снова сжимается, и слабый голос в глубине моего сознания вторит ее опасениям.

Как только мы с Джоной вернулись из здания суда, началась безумная суета. Саймон предложил привлечь на помощь Мюриэль. Я согласилась. Не прошло и двадцати минут, как она приехала с блокнотом, размером восемь с половиной на одиннадцать, засунутым под мышку. Ее библия, как она его назвала, – потрепанная, погнутая и вся испещренная бесчисленными именами и цифрами, – поможет нам разобраться, что да как. Но сначала предстояло решить, когда, где и кто.

Когда – это было несложно. Новый год. Из-за праздников мы не получим документы