Между тем коридор все больше заполнялся народом, главным образом больными с других этажей: всем было безумно интересно знать, что произошло и кто в кого стрелял. Чтобы навести мало-мальский порядок, охраннику пришлось даже немножко применить силу. Не в полную меру, конечно, но ведь не понимают же! Пока уговаривал уйти в свои палаты, пока изображал из себя Кинг-Конга, двигающего тупых обывателей, появились врачи, которые занялись покойниками. А что им оставалось? Констатировать смерть от огнестрельных ранений, больше ничего. Остальное уже не их дело. Но суета вокруг лежащих на полу тел, прикрытых белыми простынями, ничего, видно, сенсационного любителям острых ощущений больше не дала, и народ сам стал редеть, разбредаться.

Охранник заглянул в палату к своему клиенту и удивился: тот сидел на кровати, прижимая рукой шланг с иглой от капельницы, и почти безумными глазами смотрел на дверь.

— Чего вскочил? — очень даже неласково произнес охранник, не испытывая к своему клиенту ни малейшей жалости, ни уважения.

— Там… стреляли…

— Уже, — вздохнул охранник. — Отстрелялись. Два трупа. Поди, за тобой тот-то приходил? — Он качнул головой в сторону двери. — Увидишь еще, тебе наверняка покажут. А сейчас лежи. Не рыпайся без дела.

— Наташу позовите…

— Поздно, — опустил голову охранник. — Убил ее этот твой «приятель».

И Рожков медленно опустился на спину, зажмурил до боли глаза и вдруг жалобно заскулил, словно обиженный щенок. Это было так неожиданно для взрослого мужика, что охранник даже оторопел малость. Но, поглядев мрачно на Рожкова, махнул рукой, как на совсем пропащего, и вышел, захлопнув за собой дверь.

Но и в предбаннике его преследовал тонкий, скулящий вой, от которого хотелось крепко зажать ладонями уши.

Охранник снова выглянул в коридор и увидел наконец в дальнем его конце оперативников, спешащих к нему, а чуть позади крупную фигуру генерала Грязнова…

Потом охранник давал подробные показания примчавшемуся следом за муровцами следователю Турецкому. Причем он заметил, что, задавая вопросы и уточняя детали происшествия, Александр Борисович делал свою работу как бы машинально, механически думая при этом о чем-то другом. К тому же он был хмур и, когда встречался глазами с охранником, смотрел явно недоброжелательно. Может, он думал, что парень допустил серьезный промах? Но ведь генерал Грязнов, присутствовавший при начале допроса, тоже мрачно кивнул и заметил, что все было сделано правильно, а жертва? Увы, иногда, к великому сожалению, без них не обходится. И у охранника малость отлегло тогда от сердца.

Записав показания, Турецкий тут же, прямо в коридоре, провел как бы следственный эксперимент. Сам изобразил бандита, один из оперативников сыграл роль медсестры, а охранник показал, как все происходило.

Тем временем эксперт-криминалист из дежурной оперативно-следственной группы обнаружил наконец вторую пулю, выпущенную из ТТ бандита, после чего всем стало ясно, что бандит не имел своей целью застрелить девушку. Так получилось, что стрелял-то он в охранника, но медсестра, отброшенная им вперед, невольно стала щитом, который и закрыл собой нужную бандиту мишень. А вторая пуля ушла, попросту говоря, «в молоко», в выступ стены в коридоре. И когда определили директрису стрельбы киллера, стало понятно также, что, не окажись охранник, несмотря на грузную свою фигуру, быстрым и ловким, уж вторая-то пуля точно была бы его. И лежать бы ему в этом коридоре рядом с убитой девушкой.

Ну а все дальнейшее представить было несложно: остальные пули немедленно оборвали бы жизнь чудом спасшегося водителя. Это в том случае, если там, на Кутузовском, он действительно уцелел случайно.

И вот еще что обнаружилось любопытное.

Киллер, по всей видимости, был неквалифицированным. То есть не профи, а обыкновенным, судя по его действиям, уголовником, бандитом, «мокрушником». Ну, во-первых, никакой профессионал не отправился бы «на работу» в таком виде, как этот. Голда толстенная на шее, на запястье — золотой браслет, ни тебе традиционной маски, ни иных средств мимикрии. Даже паспорт в кармане на имя Бориса Михайловича Никифорова, проживающего на Госпитальном валу, в Лефортове. Иными словами, если случится облом, нате, берите меня! Из чего следовал и вывод соответствующий: заказ выполнял один из братков, который наверняка уже участвовал в разборках с «мочиловом» и привык палить, не особо рассуждая. То есть опять-таки обычная пехота.

Пистолет, взятый у убийцы, и его документ немедленно отправили в МУР, чтобы проверить и то и другое по картотекам. Грязнов пообещал охраннику замолвить за него словечко — комиссия-то все равно ведь будет еще разбираться и выяснять. Вместо него занял место вызванный сменщик. А вот с несостоявшейся жертвой киллера разговор обещал быть особым. Но Владимир Рожков, потрясенный происшествием гораздо больше, возможно, чем следовало бы, с трудом объявил, что показания кое-какие даст, но только не сейчас, не теперь, что ему надо прийти в себя, вспомнить…

И Турецкий, и Грязнов отлично понимали, что ничего тому вспоминать нет нужды, просто он хотел оттянуть время. Может, на что-то надеялся? Ну так, значит, его надо категорически лишить любой надежды. Что и было сделано, когда прибыл второй охранник.

Они втроем стояли в предбаннике и говорили достаточно громко, чтобы слышал лежащий в палате.

— Я разговаривал с врачом, — сказал Турецкий, — он смотрел показания приборов, которые контролируют состояние этого хрена… Говорит, что, наверное, уже сегодня переведут его в общую палату. Никакого смысла не видят держать в реанимации.

— А я с ним согласен, — подхватил Грязнов. — Только место занимает. Знаешь, Саня, по-моему, он очень грамотно всех нас за нос водит. Симулирует, а на самом деле чувствует себя довольно сносно.

— Я тебе скажу так, Славка, — Турецкий понизил голос, но продолжал говорить четко, — он здесь просто отсиживается…

— Отлеживается, — поправил охранник.

— Верно, Коля, — продолжал Турецкий. — Он боится, ребята, вот в чем дело.

— Ну и хрен с ним! — грубо заявил Грязнов. — А почему мы должны из-за этого мудака людьми рисковать? Вон какую девку убили! Я б ему, будь моя воля, сам бы все поотрывал!

— Ладно, не будем перебирать. Скажет он нам, не скажет, в сущности, разницы уже нет. Мы через киллера этого выйдем и на заказчика, убивец-то прокололся, при документе оказался. Но теперь я думаю, и Каманин молчать не захочет и примет, Славка, именно такую версию: мол, подготовил и осуществил взрыв этот самый Рожков. И сделает все, чтобы водила замолчал окончательно. Так, может, и не стоит ему в этом мешать?

— А что, тут есть своя логика, — сказал Грязнов. — Но тогда, Коля, стоит уточнить и твое задание. Гляди, чтобы этот хрен не сбежал отсюда — раз. Второе, и главное, нам теперь важнее не его охранять, а взять живым нового киллера.

— Точно, — вмешался Турецкий, — поэтому, если что с твоим подопечным случится, не бери в голову, уж тебя мы в обиду не дадим. Верно, Слава? А ты — запомни.