Ксюша не приукрашивала.

Как только мы переступаем порог квартиры родителей, мать хмурится и с шумом вдыхает воздух возле лица дочери. Та тут же краснеет.

— Так, чем от тебя пахнет?

— Энергетиком, мам! — слишком уверенно заявляет Ксюша, которая десять минут назад выпила бутылочку какого-то пойла, отбивающего запах алкоголя, — пойду умоюсь. Спать хочется.

— Куда пошла? — грозный голос отца прибивает к полу мою сестру, которая уже было хотела увильнуть от матери, убежать в ванную, а потом втихую скрыться в своей спальне, состроив из себя невыспавшегося человека.

Я оборачиваюсь. Отец стоит в дверях коридора, в руке у него алкотестер с трубочкой наготове. На ногах мужчины домашние мягкие тапки в виде морды рождественских оленей. Сам он в полосатой пижаме, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать.

— Пап! — жалобно произносит Ксюша, пятясь ко мне, — ты издеваешься?!

— Сюда подойди, Ксения.

— Не хочу. Это глупо!

— То есть, ты признаешь, что пила этой ночью? — гремит бас отца, отчего Ксюша вжимает голову в плечи.

— Эли, пойдем выпьем чаю, — мать пытается вытолкнуть меня на кухню, но женщина она невысокая и достаточно хрупкая. Вряд ли у нее это получится, пока я не поддамся. А мне, честно говоря, не очень приятно смотреть, как родители издеваются над сестрой. Серьезно, алкотестер?

— Отпустите человека спать, — говорю я отцу, который наступает на Ксению, пока та пытается спрятаться за мной, — она была со мной всю ночь.

Правда, вусмерть пьяная, но зачем им об этом знать? Подозреваю, что все Ксенины фортеля как раз из-за тотального контроля родителей.

— Так чего ей тогда бояться? — вопрошает отец, — Элиас, я ж не могу думать, что ты спаивал свою младшую сестру?

Я закатываю глаза, потому что второй цирк с конями за сегодня я не хочу смотреть. Беру Ксю за шкирку и веду в комнату мимо ошарашенной матери. Отец преграждает мне путь, грозно сверкая глазами.

— Элиас.

— Отойди, папа, — холодно произношу я, встречая его взгляд. Прости, отец, но на меня он уже не действует, — данная девица уже совершеннолетняя, и может хоть зеленой домой приползать.

— Элиас, не вмешивайся, пожалуйста! — голос мамы звенит напряжением, — будут свои дети — будешь воспитывать как хочешь. Но что-то мне подсказывает, что тогда ты нас начнешь понимать.

— Пропусти, — говорю я отцу, и тот еще сильнее сдвигает брови. Кажется, грядет настоящая буря. Я прямо вижу, как у него в мыслях вертится начало следующей фразы «так, сосунок…» или «щенок, да как ты можешь…», но папа слишком воспитан. И никогда не скажет такого. Поэтому просто хмурится, подбирая слова. Бить меня ремнем поздно — я уже его на голову выше.

— Я вернусь и поговорим серьезно, — выдаю я аргумент, и отец нехотя отодвигается. Вот поговорить он любит. Серьезно.

Я подталкиваю Ксюшу дальше по коридору, впихиваю ее в комнату, увешанную плакатами с какими-то полугомосеками, больше смахивающими на девочек субтильным телосложением, и толкаю ее на кровать. Ксюша падает попой на розовое одеяло с Hello Kitty, и мрачно смотрит на меня блестящими от слез глазами.

— Пасиб.

— Тебе все равно всекут, Ксения, когда я уйду. Найди уже у себя яйца и съезжай. Мотаешь нервы и себе и им.

— Да мне пофиг, — Ксюша, как была — в уличной одежде заползает на кровать и заворачивается в одеяло. До меня доносится невнятное бормотание, — бесполезно. Они меня запрут дома, если я заикнусь о переезде. Я тут навсегда. Как принцесса в башне. Может, какой-нибудь отчаянный хрен меня похитит через окно…

— С бородой? — иронично интересуюсь я, а она подпрыгивает.

— Чего?!

— Кто-то бормотал сегодня ночью про бородатую скотину.

— А… нет, я с каким-то придурком в баре столкнулась. Бородатым. Забудь.

Я пожимаю плечами. Ладно, моя братская миссия на этом заканчивается. Разворачиваюсь и ухожу, закрыв дверь. Ксюше явно скушают сегодня мозг, но я уже ничего не сделаю. Она не понимает, что такой больной контроль нужно разрывать быстро и решительно, потому что с каждым годом это будет сложнее сделать.

Стоит мне зайти на кухню, как в меня ввинчиваются две пары злых глаз. Я спокойно сажусь за стол, игнорируя эти взгляды, и подвигаю ближе кружку с чаем. Поднимаю и медленно отпиваю. Блин, чай давно не пил.

— Элиас, кто тебя просит лезть?

Я знаю про родительский контроль достаточно, потому что сам в свое время столкнулся с ним. Не в такой тотальной форме, но, все же.

— Никто. Я сам захотел, — просто отвечаю я, — хватит третировать человека. Вы просто не даете ей набить свои шишки и вырасти в самостоятельную личность.

— Элиас, — голос отца мрачен, как тучи на небе, — еще раз спрашиваю — кто тебя просит лезть? Давай-ка ты не будешь решать за нас, как воспитывать ребенка.

— Да вы уже нарешали в свое время, — произношу я, положив локти на стол, — телефон мой где? Тот, который я в одиннадцатом классе носил.

Кажется, смена темы немного шокирует родителей и они удивленно переглядываются.

— Зачем он тебе, Эли? — спрашивает мать, — мы купили тебе тогда новый…

— Ностальгия замучила.

— Ты смеешься сейчас?

— Нет, — пожимаю я плечами, — просто мне тут донесли, что кое-кто писал мне смски и звонил, пока я лежал в больнице. Интересно будет почитать непрочитанное.

Мать мрачнеет еще больше и надувает щеки.

— Это Настя тебе сказанула? — выдыхает она, — Элиас, она могла сколько угодно тебе писать и звонить, но сам факт, что она поступила погано…

Я поджимаю уголок губ, глядя на них, пока мама расписывает, насколько Никольская гадкая девица. Ну, окей, если в детстве я не задумывался — начерта мне тогда купили новый телефон с новой симкой, и посчитал, что это просто подарок, чтобы подсластить горькую пилюлю, то теперь я на сто процентов уверен, что нет, нифига не просто подарок.

Почему-то иногда такие очевидные вещи понимаешь только спустя долгие годы.

Тогда мне звонила только очкастая девчонка Валя. Наверное, она была единственной, кому мама дала мой новый номер.

— Так ты дашь мне телефон или нет? —…перебиваю я мать, а она морщится.

— Тебе это действительно необходимо? Эли, если человек предал раз, он сделает это и второй! Кто ее позвал на свадьбу Эрика?… — цедит она сквозь зубы в сторону.

— Мне это необходимо.

— Лучше бы ты с Валей пообщался, — мать подрывается нервно из-за стола, и с недовольным видом смотрит на меня, — ты с ней уже пару лет не списывался. А девочка, между прочим, хорошая и умная. В отличие от Анастасии. И добрая. И до сих пор не замужем, кстати.