— Мушка! — радостно крикнула немолодая уже зверица, появившаяся из-за дерева, — Ух, стихушка драная, как я волновалась.

Я поморщился от такого обращения, но первушница бросилась к ней, обняв. Судя по всему, среди Ос ей жилось гораздо лучше, чем в логове Драма. Следом подошел Зунга и ласково поцеловал зверицу, потрепав по вихрастой голове подскочившего юнца.

Знакомство с нами продлилось недолго, потому что времени было в обрез.

Дальше мы собрали небольшой совет. Желающих послушать новости было очень много, разогнать десятники никого не смогли, и пришлось остаться внизу. Так как связь с «глазами леса» была потеряна, жители деревни многого не знали.

Я по большей части молчал. Под общие ахи и вздохи Зунга с Губой рассказали, что произошло в Норе и в поселении Рогачей. К счастью, новость о том, что Драма больше нет, встретили с радостью. Пусть даже среди разбойников погибли бывшие Осы, от них селению было гораздо больше бед, чем радости.

Конечно, то, что я участвовал в похищении яйца королевы, вызвало осуждение во взглядах старших Ос. Правда, не у всех. Взрослые были осторожнее, а вот дети, с основном звери первых ступеней, кружились вокруг меня, рассматривая во все глаза.

Впрочем, то, что я последний из рода Белых Волков, делало мне скидку. Из шепотков вокруг я узнал: все, что делают «последние из рода» — чуть ли не святые подвиги. Небо сопровождает таких зверей, помогая во всем, лишь бы возродить исчезающую с лица земли стаю.

Я так и чуял коготки восхищенного внимания — любопытные зверята без стеснения лезли смотреть мою меру. Зная, что могу их ненароком поранить, я сидел тихо, стараясь вспомнить уроки той Безликой Полли из деревни Степных Соколов.

Неуемное любопытство напомнило мне, что мне необходимо учиться закрывать хотя бы принадлежность к Абсолюту. Меня окружали звери самое большее третьей ступени, и я не опасался разоблачения, но о будущем следовало задуматься.

Приготовления заняли не так много времени. Разбойников мы оставили у Ос, зато к отряду добавились еще двое охотников, которые обещали провести до берега Слезы Каэля самым быстрым путем.

— Опять плыть? — вырвалось у меня.

Губа кивнул:

— Граница с Зеленым приоратом — это река. Но там есть поселение на том берегу, и переправа.

Это радовало, хотя особо настроения не добавило. Ладно, хоть без лошади в этот раз.

Большой радостью было то, что мне достали глиняный бутылек с ядом шершня. Уж не знаю, как они его добывали, но я с удовольствием сунул за пазуху туда, где лежал завернутый дротик.

Я чувствовал себя, как после удачного похода в магазин. Копье, щит, непонятный свиток, и яды для моего смутного и опасного плана. Небо сегодня явно благоволило.

Солнце едва начало осветлять сумерки в лесу, когда наш отряд в сопровождении охотников растворился в зарослях. Дети неслись следом за нами некоторое время, что-то выкрикивая, но потом старшие рявкнули на них, и вскоре мы уже бежали в полной тишине.

Путешествие к берегу Слезы Каэля заняло почти целый день. Шмелиный лес был огромен, и скоро меня уже начало едва ли не тошнить от мелькающих вокруг деревьев. Через некоторое время Губа просто посоветовал не смотреть по сторонам, а почаще опускать взгляд на землю, чтобы не мучиться.

Стало действительно полегче. Глазам, но не ушам. Потому что Губа еще в деревне Ос видел, что я раздобыл яд шершня, и теперь старательно втирал мне, как лучше его использовать.

— А если медовуху со злостью лесных духов выпить после рассвета, то сила мужская не покинет тебя весь день, и до самого вечера, — с серьезным видом вещал десятник, — От меня так Пчелка одна едва сбежала. Ох, потом мне вождь чуть шею не свернул.

Я кивал, изображая внимательного слушателя, а сам втайне молился, чтобы река появилась как можно скорее. И действительно, молитвы были как будто услышаны: вокруг кончились зеленые исполины Шмелиного леса, и началось редколесье, прерываемое огромными просеками.

— А если выпить вечером или ночью, то сила мужская будет только до утра, но на следующий день будешь слышать пение ангелов, — мечтательно произнес Губа.

Я даже слегка вздрогнул.

— Какое пение?!

— Ангелов… — Губа с его безумным взглядом и мечтательной улыбкой выглядел устрашающе.

Неудивительно, что он смог противостоять метке Бездны — та, наверное, сама устала от его притязаний. Она ему про власть и силу, а он ей про то, что мечтает ее увидеть. И показать свою, мужскую силу.

Наш отряд выбрался на широкий тракт, который уж очень напоминал мне тот, по которому мы двигались с купцом Дидричем. Те же высокие откосы по обеим сторонам, на которых ровным рядом стояли деревья. Звери в отряде подтвердили мои догадки, сказав, что караваны действительно ходят здесь.

Некоторое время мы бежали по тракту на запад, а потом резко свернули опять на север, сойдя с дороги. Впереди была равнина, но, едва я поднялся на откос, как заметил на горизонте серебристую полоску.

— Слеза Каэля, — чуть ли не одновременно сказали звери в отряде, — За ней Зеленый приорат.

— А как же Драм грабил караваны Зеленых? — с сомнением спросил я, — Ведь по тракту, по сути, только Синие ходят?

— Переплывал, — было мне ответом, — И на той стороне встречал их.

Река оказалась ближе на самом деле, и достигли мы ее еще до заката. Солнце не успело сесть, но уже окрасило небо в розовые цвета.

Хоть мы и пришли с равнины, берег оказался довольно крутоват. Но внизу была длинная песчаная коса, и на ней я заметил небольшой рыбацкий домик, построенный среди зарослей камыша. От него в воду вел коротенький причал.

— Странно, обычно тут дежурят несколько Бобров, — проворчал Губа, когда мы никого не обнаружили в домике.

— Кого? — переспросил я.

— Это причал Речных Бобров, — прошептал Тружа, — Тут переправа, они берут плату за то, что переправляют на тот берег.

Я задумчиво потер лоб. Интересно, а с разбойников они тоже брали плату?

Домик пустовал, а у причала не было ни плотов, ни лодок. Камыши были поломаны, на причале тоже оказались свежие зарубки, и Губа, принюхавшись, сказал, что тут явно боролись.

Я сканировал местность всеми стихиями, а Губа, растирая в пальцах песок, просто обнюхивал все вокруг. Отряд разбрелся вдоль нависающего обрыва, выискивая хоть что-нибудь, на чем можно переплыть.

Одежду убитых Бобров мы нашли неподалеку, в выемке под крутым берегом. Тут практически не было доспехов, как и оружия — только простые рубаха со штанами, да небольшой нож и топорик.

— Надеюсь, это не наши сделали? — со страхом спросил Тружа.

Одна рубаха висела на полусгнившей коряге, торчащей из воды. Странно, вокруг не было деревьев, откуда тогда коряга взялась? На стволе красовалась здоровая зарубка — зверя, видимо, практически пришпилили к дереву. Его тело давно исчезло, но след битвы остался.