— Слабо молитесь, грешница, раз такой кашель. Давайте поднимайтесь, буду Вас прослушивать.

Пока женщина расстегивала тугую кофту, доктор изменился в лице. Он пристально смотрел за движениями больной, изучал ее глаза, кожу, прислушивался к дыханию.

— Подождите, дайте руку, — он посчитал пульс. — 50 значит. Это уже очень плохо. Потом он долго прослушивал легкие, ловко орудуя стетоскопом — было видно, что он профессионал и умеет работать.

Он достал спирт и попросил Марию протереть все предметы по нескольку раз, после чего сел, обхватив одной рукой бороду.

— А это кто? Тоже больные… Вижу, вижу. Идите сюда. — К доктору подошли две маленькие девочки, которые тоже подверглись всем проверкам.

— Значит так. Ситуация сложная, — она говорил осторожно, обращаясь к Марии. — У меня в кабинете, здесь, есть дорогущий аппарат, который позволит в течение десяти минут сделать нужный анализ крови, но это стоит денег, разумеется. Я все же только доктор. Если есть, чем платить, приходите, дальше будет видно, что с ними делать.

— Конечно, конечно, я заплачу, — Мария снова взяла за руку женщину, которая умиротворенно, но с достоинством смотрела на доктора.

Все процедуры длились не больше минуты. Девочки только успели взвизгнуть от небольшого укола каким-то маленьким роботом. Доктор смотрел на экран компьютера и только успевал что-то записывать. Он позволил Марии присутствовать тут же, чему она была очень рада. Мать или тетя детей — было не совсем ясно — приободрилась от такого количества внимания и непрерывно молилась своему Богу, постоянно оборачиваясь в сторону Марии. Вдруг доктор кашлянул, отодвинулся от своего стола.

— В общем так. С девочками ничего страшного не происходит, самый обычный бронхит. Лекарства есть даже у меня. Тоже, конечно, за отдельный расчет, — он внимательно посмотрел на Марию, а она лишь закивала в ответ. — А вот у Вас, похоже, туберкулез, вам срочно надо ложиться в больницу, — он замолчал и отвернулся обратно к монитору.

— А лекарства? Какие нужны лекарства? — Мария беспокойно затрясла доктора за рукав.

— Вам лично вот, — он пододвинул стоящий на столе пузырек с успокоительным. — А что с ней делать? В больницу или на кладбище сразу. Но на кладбище дешевле, только и всего.

— Я заплачу. Скажите, что делать.

— Да подождите Вы. А вообще, мне кажется, что я Вас вспомнил.

Она напугано стала всматриваться в его лицо. Она совсем не помнила этого человека, хотя всех своих клиентов знала по именам и всегда запоминала их намеренно. Но он продолжил.

— Это же вы живете сейчас в том доме, где жила бабуля, которую потом привезли к нам в клинику?

— Наверное, это я… — она смутилась, потому как ей самой неизвестна была эта история в ее истинном виде.

— Тогда все ясно. Ваша бабушка была удивительным человеком. Она поступила бы точно так же.

Мария с облегчением выдохнула и собралась рассчитываться с доктором, когда он добавил:

— Я напишу направление в одну клинику, как раз там лежала ваша бабуля, отвезите женщину туда.

Бог разговаривает с нами каждый день. Мы просто не знаем, как его услышать.

Махатма Ганди

В оставшиеся три часа, удовлетворенная заключением доктора, Мария возилась с остальными детьми, большинство из которых были уже подростками.

— А у тебя ничего попка! — Высказывался один из них в тот момент, когда она выбирала ему новые джинсы. Ему казалось, что таким образом он выказывает высшую степень похвалы девушке, которая ему понравилась.

Мария только усмехалась. Она посчитала забавным то, что пятнадцатилетний мальчишка с ней заигрывает, и решила ему отвечать тем же.

— Я бы не сказала, что ты не прав, но попрошу тебя придержать язык за зубами! Поверь, у нас еще будет время поговорить обо всем, но для этого тебе придется надеть вот эти брюки!

Она заманивала шутками-прибаутками в магазин вещей этих детей. Они же чувствовали себя там лишними, они не знали, что и как правильно говорить, когда консультант спрашивает: «Юный мой друг, какой длины рукав ты предпочитаешь?». В такой момент детям казалось, что над ними издеваются. В итоге парочка мальчишек исчезла из обзора Марии в первые же 10 минут. Она не могла понять какое-то время причину их исчезновения, пока более старший мальчуган, который рассыпался комплиментами насчет ее шикарной груди и зада, не раскрыл причину.

— Вот послушай, тетя. Давай я тебе честно скажу, потому что ты мне нравишься. Случайно нравишься, ведь обычно таких как ты, богатеньких потаскух, которые вдруг решили поиграть в мамочку, я отправляю на все четыре стороны, — при этих словах с лица молодого паренька мигом исчезла ухмылка, игривость, зазнайство. Он стал серьезным и черты лица теперь выдавали в нем человека, знавшего ни одну трагедию жизни. Он продолжал, перебирая тонкие стальные прутья в руках, которые каким-то образом задержались у него в кармане старой куртки.

— И слушай меня внимательно, если ты собираешься играть с нами в свои игры и дальше. Понимаешь, тебя никто здесь, среди моих друзей — а они мне все равно, что семья — не будет воспринимать, как причину для счастья. Здесь ты наоборот — причина для драк.

— Почему же? Разве мой вид вызывает агрессию? — взволнованно спросила Мария.

— Да. Твой вид, твои манеры. Но ты, конечно же, не догадываешься о причине!

— Нет, я думаю, что здесь все не против новой куртки, да и обед лишним не будет! — она искренне не понимала о чем речь и хотела им помочь.

— По крайней мере, двое из ребят тебя недолюбливают из-за того, что ты богата. Этих сведений пока будет предостаточно. Ну а я все тебе прощу, покажи мне только коленочку!

— Ты мне нравишься! Определенно, но показывать тебе я ничего не буду! — Она заигрывала с ним так, как будто бы ей было с ним действительно легко и хорошо. На самом деле, она мучилась вопросом о том, как ей подобраться к остальным детям. Ведь она просто хочет их приодеть и накормить! А некоторых немного подлечить. Но что значит то, что она «поиграет с ними в добрую тетю и бросит?» Слова мальчика погрузили ее в себя. Она совсем забыла о том, что на этом корабле есть отличный отдел с часами, куда она обязательно собиралась заглянуть и сделать себе небольшой подарок. Все прелести, которые радовали раньше, в чем она уже стала сомневаться — были забыты из-за хлопот с детьми и больной женщины. Женщина призналась, что зовут ее Аиша.

— Мария, говорить я не люблю, я привыкла молиться, но других в свои молитвы я не посвящаю. Я тебе благодарна, но вряд ли смогу тебе чем-то отплатить, поэтому не могу принять твою помощь и в клинику не поеду.

Аиша говорила серьезно и почти уверенно. Голос ее дрожал на словах «в клинику не поеду». Было видно, что она очень благодарна случаю и не желает его упускать. С корабля приятно смотреть на берег. Все кажется заколдованным. Они проплывали мимо рыбацких домиков и видели, как старые профессора крючка и лески закидывают удочки, стоя точным рядком: один к другому.