Недолго поразмышляв, прилично ли звонить в пять утра, я решила, что ничего, в таких обстоятельствах вполне можно, и набрала Наташкин номер. Ее хриплый спросонья голос яростными вибрациями был способен убить на расстоянии.

– Ты что, совсем сдурела? На часы хоть иногда смотришь, твою мать? – прорычала она.

– Не злись, вчера забыла тебе позвонить. И через час уезжаю. Как же я не попрощаюсь с тобой? Ты же мне этого не простила бы ни в жизнь, – я покаянно вздохнула.

– Не простила бы, конечно. Ладно, не вздыхай так, – смягчилась Наталья, – а то мне начинает казаться, что ты уезжаешь навсегда. Обалдуям своим хоть не забыла написать?

– Нет, уж этого я никак не могла забыть, – я всхлипнула.

– Ты что, ревешь? С тобой все в порядке? – Наталья так встревожилась, что мне стало неловко – бужу человека посреди ночи, пугаю.

– Да все со мной в полном порядке. Просто вдруг поняла, что жизнь моя, устроенная так хорошо и складно, сломалась, и все тут. Пропала я, Наташка, и не знаю, что делать и как быть.

– По-моему, ты просто забыла, как с мужиками обращаются, – хихикнула она. – Ничего, вспомнишь, моторные навыки не забываются.

– Что ты несешь, мымра? – расхохоталась я. – Ну ладно, совесть моя чиста, настроение ты мне подняла, спасибо тебе. Пока. Иди спать дальше.

– Пошла. Пока.

Я окончательно утрамбовала рюкзак, затянула ремни. Накинула на себя Шубу, села на кухне рядом с последней кружкой с кофе, закурила.

– Все будет хорошо, – тихо сказала она, – не волнуйся. Только не волнуйся, и все будет хорошо.

– А ты откуда знаешь? – мне стало приятно от ее заботы.

– Ты разве умеешь предсказывать будущее?

– Нет, конечно, я же не экстрасенс, а обыкновенная кофта!

– Ничего себе, обыкновенная. Ты же говоришь!

– Значит, обыкновенная говорящая кофта, и не более того. Было бы чему удивляться, – фыркнула она и умолкла.

Я допила кофе, прикурила очередную сигарету и так и сидела в полудреме, глядя в окно, наблюдая, как сладкая темнота ночи постепенно сменяется сонной одурью рассветных сумерек.

Роман позвонил в дверь ровно в шесть.

– Я п-подумал, может быть, вам нужно помочь?

– Бросьте, Рома, – сердито фыркнула я, злобно пихнув рюкзак башмаком. – Вы разве до сих пор не поняли, что я собой представляю? Обыкновенная рабочая лошадь, вполне способная к перетаскиванию любых тяжестей.

– Пожалуй, это единственное, что мне в вас н-не н-нравится, – недовольно заметил он, отнимая у меня рюкзак.

– Что я лошадь?

– Что вы о себе так думаете, – хмуро отрезал он.

Перекинув лямки рюкзака через плечо и уже открывая дверь, он спросил:

– Совсем забыл… Вы собак боитесь? У меня в машине кобель сидит.

Я не боюсь собак, но мне сейчас было не до них, поэтому я просто помотала головой. Меня намного больше интересовал вопрос, когда успела свыкнуться с тем, что я действительно лошадь? Получается, что с этой дикой мыслью я живу, живу давно, забыв про все остальное. Какое там остальное, елки! Самое главное! Что я обыкновенная слабая женщина, и больше ничего…

Я задумчиво спускалась по ступенькам. Как же так? Что заставило меня настолько забыть себя? Роман, шедший впереди, вопросительно оглянулся.

– Оля, я в-вас не об-бидел? Ч-что-то вы совсем умолкли.

– Нет, – с досадой ответила я. – Я сама себя обидела. Никак не могу понять, когда ухитрилась превратить себя в тягловое животное, грубо выражаясь.

– К-какая разница, когда, – усмехнулся он, открывая передо мной дверцу машины. – Если вам не нравится ваше положение, почему бы и не изменить его? Сейчас. Раз и навсегда. А?

– Еще бы знать, как, – сердито буркнула я, задумчиво усаживаясь вперед.

Но на этом мои раздумья прекратились, потому что прямо над ухом рявкнул кобель, о существовании которого я забыла в тот же самый момент, как только узнала о нем.

– А, чтоб тебя! – в сердцах рыкнула я на него.

Черный пес, отдаленно напоминающий лайку, от неожиданности отступил назад, насупился, потоптался на заднем сиденье, и, наконец, плюхнулся на пузо. Роман, усмехнувшись, затолкал рюкзак в багажник, с грохотом захлопнул его. Машина мягко тронулась, кобель недовольно фыркнул, устраиваясь поудобнее.

– Как зовут вашу зверюгу, Рома?

– Форд, – он улыбнулся. – За то, что черный и блестящий.

Пес радостно подпрыгнул, услышав свое имя, но тут машину слегка тряхнуло, и он предпочел снова улечься, чтобы не рисковать своим положением. Улицы были почти пустыми, лишь изредка проезжали машины. Людей вообще не встречалось, и не удивительно, в такую рань все нормальные люди спят без задних ног, и только некоторые из них начинают возиться под одеялом, привычно сопротивляясь жизнерадостным воплям будильника.

Чистое небо, умытое вчерашним ливнем, постепенно наливалось синевой. За городом нас встретил туман, клочьями сползающий с дорожного полотна и придорожных полей в кусты на обочине. Сонные пригородные поселки постепенно оставались за нашей спиной.

Я с интересом наблюдала, как Роман ведет машину. Есть у меня такое хобби, люблю смотреть, как разные люди управляют автомобилем. Он вел машину как профессионал, пожалуй, так спокойно водят машину только летчики, с присущими им экономными, точными, даже отточенными движениями.

Вытащив сигарету, я задумалась, потому что ни разу не видела, чтобы Роман курил. Пришлось спросить:

– Рома, вы курите или нет?

Он посмотрел на меня, виновато улыбнулся и мотнул головой.

– Н-нет, не курю. Но мне это не мешает, так что курите без стеснения.

Я прикурила, опустив для очистки совести стекло, и снова спросила:

– И вы никогда не курили? Или бросили?

– Н-нет, никогда. У меня мать курила, мне это не нравилось, поэтому я решил еще в детстве, что сам не буду. Но к курящим женщинам отношусь спокойно.

– Мои родители не курили, оба.

– А с-сыновья курят?

– Старший нет и, похоже, не собирается, а младший дымит.

– Фифти-фифти, – подытожил Роман. – Вы з-знаете, Оля, тут скоро будет одно замечательное местечко. Н-не хотите посидеть на солнышке и перекусить? Я, ч-честно говоря, поесть не успел, едва не проспал.

– Я не против, тоже не завтракала. Впрочем, это обычное дело, мой желудок просыпается намного позже меня самой.

– Отлично, – он свернул на едва заметную грунтовку, две колеи которой сиротливо выглядывали из травы.

Подобие дороги минут через двадцать тряски по ухабам привело нас к небольшой речонке. Недалеко от остановки, у самого берега, обнаружился замечательный песчаный пятачок с черным пятном гари посередине. Рядом с кострищем возлежало роскошное, толстенное бревно со стесанной для удобства сидения верхушкой.