— Кофе сделайте, пожалуйста.

Она не ошиблась. Через пару минут в кабинет вошла щупленькая испуганная секретарша с подносом в руках.

— Давайте знакомиться, — грустно улыбнулась Влада. — Меня зовут Владислава. Садитесь.

Она не зря потратила на дурочку полчаса, к концу разговора Юля смотрела на Владу восхищенными глазами.

Для начала Влада узнала достаточно. Юля училась в каком-то вузе, а здесь регистрировала письма, подкалывала бумаги и варила кофе. Девчонка имела возможность заниматься институтскими делами и за свое место держалась.

Милада появилась в фирме недавно, числилась офис-менеджером, отвечала на звонки и, по Юлиным представлением, вела огромную работу. Влада в этом сомневалась.

Еще девчонка рассказала, что вчера приходили из полиции, немного с ними поговорили, посидели за компьютером Егора Максимовича. Было бы странно, если бы полиция этого не сделала.

С Миладой Влада решила сегодня не разговаривать. Полистала папки в Егоровом компьютере, вскоре почувствовала, что занятие ей надоело, и позвонила Савельеву, сказала, что уходит. Напомнила насчет пропуска.

Кивнула на прощанье девицам в секретарской и спустилась к машине.

По дороге домой, остановившись перед светофором, заметила дверь какого-то ресторана. Припарковала машину, вполне прилично пообедала.

Ветер на улице усилился еще больше. От этого становилось тревожно, но с тревогой Влада умела бороться. Иначе не смогла бы столько лет прожить с Егором и его многочисленными Цыплятами.

Влада позвонила утром, когда Дробышев собирался на работу.

— Степа, — озабоченно сказала бывшая подруга. — Инне, наверное, нужно продукты купить?

— Наверное, — согласился он.

— Ты не спросишь, что ей нужно? А мы с тобой потом сходим и купим.

— Спрошу, — согласился он. — Только купить я и один могу. Мне это проще, Влада.

— Как хочешь. И еще… Мне все-таки неловко, что Инну лечат бесплатно. Ты же знаешь, врачи бедные, получают мало.

— Бедные не покупают квартир в нашем доме, — напомнил он.

— А кстати, — заинтересовалась Влада. — Откуда у твоей соседки деньги? У нее богатый друг?

— Понятия не имею. Не интересовался.

Почему-то намек на то, что у соседки богатый «друг», испортил настроение.

Впрочем, на работе ему было не до собственного настроения. Его непрерывно дергали, и к вечеру он здорово устал. Можно было поработать без суеты, когда рабочий день кончился и сослуживцы разошлись, но Дробышев тоже выключил свои компьютеры. Инне действительно могло что-то понадобиться, а помочь пожилой соседке он считал своим долгом.

У подъезда, поставив машину на своем обычном месте, он воровато огляделся, боясь увидеть Владу. Слава богу, не увидел.

К вечеру сильно похолодало, ветер сыпал в глаза острый снег. До подъезда Дробышев дошел в несколько шагов, пригибаясь от ветра, как старичок.

Не увидел он Владу и поднявшись на свой этаж. Был бы верующим, перекрестился.

В дверь к Инне Ильиничне он позвонил, не заходя домой. Соседка открыла не сразу, он даже успел испугаться, что женщине опять стало плохо, и непонятно, как теперь попасть в квартиру.

Наконец дверь распахнулась, Инна задумчиво на него посмотрела и пригласила:

— Проходи, Степа.

— Что-нибудь купить, Инна Ильинична? — В квартиру он решил не заходить, продолжал стоять в дверях.

— Нет, — помотала она головой. — Степа, у меня компьютер часто отключается. Поработает и отключается. Если он совсем не включится, информация пропадет?

— Может и пропасть. Давайте я на флешку перепишу, — предложил Дробышев.

— Спасибо тебе, — с облегчением поблагодарила соседка.

Дробышев отправился в свою квартиру за новой пустой флешкой, вернулся, прошел за хозяйкой в комнату.

Открытый ноутбук стоял на столе. Дробышев вставил в комп флешку, опустился на стул, ожидая, когда информация из ноутбука запишется на физический носитель. Ждать пришлось долго, файлов оказалось много.

Инна Ильинична села в кресло напротив, сняла с носа очки, задумчиво повертела в руках.

— Это архив Максима Ильича? — догадался Дробышев, глядя на названия файлов.

Про архив брата Инны как-то упоминала мама. Дробышев болтовню маму почти не слушал, но про архив почему-то запомнил.

— Да, — кивнула соседка. — Он много занимался журналистскими расследованиями…

Это Дробышев знал. Максим Ильич слыл большим правдолюбцем. При этом частенько покусывал власть, но так, слегка. Знал меру.

— Брат принес его мне незадолго до смерти. Максим знал, что умирает. А передать архив ему было некому. Да и ни к чему, лишняя информация только вредит. Степа, если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты взял этот ноутбук и выбросил.

— Зачем? — тупо спросил Дробышев и только потом поинтересовался: — Почему с вами должно что-то случиться?

Представлять, как он начнет отнимать ноутбук у законных наследников, ссылаясь на волю старушки, было дико. Ноут был дорогой и не старый.

— Ну мало ли что… — Инна Ильинична постаралась свести все к шутке. — Мы все под богом.

В дверь позвонили. Инна поднялась, пошла открывать. Из прихожей послышался голос соседки Татьяны.

Неожиданно Дробышев обрадовался, услышав этот голос.

Татьяна что-то предлагала Инне, Дробышев не разобрал, что. Инна Ильинична отказывалась, но девушка оказалась настойчивее. Через минуту обе появились в комнате. В руках у Татьяны был какой-то прибор с висевшими при нем проводами.

Татьяна увидела Дробышева и, сразу сказав хозяйке:

— Ничего, Инна Ильинична. Я подожду, — скромненько уселась на диван напротив Дробышева.

Он кивнул молодой соседке, она ему тоже. По-хорошему, надо было подняться, все-таки женщина вошла в помещение, но вставать ему было лень. Обойдется.

Он опять искоса посмотрел на прибор, который она принесла, и неожиданно услышал:

— Кардиограф.

Дробышев не знал, что кто-то сможет угадывать его невысказанные вопросы. Неожиданно и не к месту ему стало весело.

Ну конечно, кардиограф, как он сразу не догадался? Впрочем, ему никогда не снимали кардиограмму, и не узнать прибор он имел полное право.

Инна опять села за стол, посмотрела на Степана и повторила:

— Степа, если со мной что-то произойдет, возьми ноутбук и выброси. Мои племянники еще слишком малы для такой информации. И тебе это ни к чему. Мне просто некого больше попросить.

Татьяна молча смотрела на свои руки, Дробышев перестал ее замечать.