Когда около 1490 года Альд Мануций решил положить в основу своего дела редактирование греческих авторов, перед ним сразу же встала необходимость создания гарнитуры греческих литер. Поскольку греческие слова часто встречались в письмах Цицерона, печатники с самого начала были вынуждены делать свои гарнитуры с греческими буквами, как поступили Петер Шёффер и Свейнхейм и Паннарц еще в 1465 году. Обычно они использовали латинские буквы для всех тех, которые выглядят одинаково в обоих языках, например A, B, E, H, O, P, C, T, X, Y, и делали особые пуансоны лишь для специфических греческих букв, таких как А, О, Ф. Жансон в 1471 году использовал греческий шрифт, не менее благородный, чем его римская гарнитура. Первая книга, полностью напечатанная на греческом, EPQTHMATA, греческая грамматика Константина Ласкариса, увидела свет в Милане в 1476 году, и некоторое время Милан оставался главным центром печати на греческом языке. Димитрий Халкокондил с Крита, написавший (на латыни) предисловие к книге Ласкариса, сам отредактировал первый напечатанный по-гречески текст Гомера; посвященный Лоренцо де Медичи, он был опубликован в двух томах формата ин-фолио во Флоренции в 1488—1489 годах. Еще раньше Эрхард Ратдольт уже включил полный набор греческих литер в свой образец шрифта 1486 года. Все эти первые разработчики пытались создать греческий шрифт, который подходил бы к латинским гарнитурам, и потому их целью было воспроизвести каллиграфические формы, в обоих случаях почерпнутые из надписей на каменных и тому подобных памятниках. Красивый, возвышенный и ясный алькальский шрифт, которым Арнао Гильен де Брокар в 1514 году напечатал греческие разделы многоязычной Библии кардинала Хименеса, является величайшим достижением этой школы. Он был сделан по образцу почерка из рукописи, которую папа Лев X предоставил в распоряжение кардинала специально с этой целью.

К сожалению, любовь Альда Мануция к курсивным буквам, которая сделала его истинным пионером в издании латинских текстов, заставила его заказать такие греческие шрифты, из-за которых греческие тексты было буквально невозможно разобрать. Вместо того чтобы приспособить или взять готовые греческие гарнитуры, вырезанные венецианским печатником Джованни Россо в 1492 году, Мануций выбрал в качестве образца своего греческого шрифта неформальный, повседневный почерк современных ему греческих ученых, его друзей – беспечное и некрасивое начертание, еще менее читабельное из-за бесчисленных сокращений и лигатур (единственное свойство греческого шрифта Мануция, от которого позднее отказались). По правде сказать, такое начертание было удобно для писца, но по этой причине ему недоставало четкости, порядка и обезличенности, которые являются отличительными чертами любого шрифта, претендующего на универсальность.

Из типографии Альда Мануция вышли первые издания Мусея, Феокрита, Гесиода (1495), Аристотеля (1495—1498), Аристофана (1498), Фукидида, Геродота, Софокла (1502), Платона (1513) и еще около двадцати других авторов, которые поддерживали славу Мануция если и не среди типографов, то среди ученых.

Злополучный прецедент, установленный Мануцием, успел прописаться в качестве постоянного в книгопечатании на греческом языке, когда Клод Гарамон перенял принципы Мануция в работе над гарнитурами, которые он создавал по просьбе короля Франции Франциска I. Ибо греческий шрифт Комплютенской полиглотты нигде не приобрел популярности, видимо, потому, что он был слишком широк для экономного коммерческого производства. Таким образом, поле осталось за grecs du roi, «королевским греческим» Гарамона, пока в относительно недавнее время Роберт Проктор, Янн ван Кримпен и Виктор Шолдерер не создали греческие гарнитуры, равные по качеству лучшим латинским.

Три комплекта grecs du roi оставались в собственности короны и после некоторых превратностей в конце концов нашли себе место в Imprimerie Nationale – Национальной типографии; однако матрицы были отданы в распоряжение печатников на том условии, что книги, отпечатанные этими шрифтами, будут отмечены знаком typis regis – «королевский шрифт». С типографской точки зрения, то есть с точки зрения «равномерности цвета, четкости литья и точности выравнивания», grecs du roi представляет собой огромный шаг вперед по сравнению со шрифтами Мануция, но все же похвалы Роберта Проктора в его адрес – «неизмеримо выше любого шрифта, когда-либо созданного» – кажутся чрезмерными. Ибо и Гарамон пользовался в качестве образца современным ему греческим рукописным почерком, который, если уж на то пошло, содержал еще больше сокращений и лигатур, чем тот, что служил образцом венецианскому мастеру. Каллиграф, нарисовавший образцы, Ангелос Вергециос с Крита, получил от короля звание профессора. Роберу Этьенну первому из печатников позволили использовать grecs du roi. Благодаря четырем книгам Евсевия (1544—1546) и трем изданиям Нового Завета (1546—1550) распространились три гарнитуры, все вместе использованные в издании Аппиана, предпринятом Этьенном в 1551 году. Любопытно, что Этьенн был назначен «печатником и библиотекарем литературы на иврите и латыни» (1539), тогда как титул королевского печатника греческих книг был вместе с французским гражданством пожалован Конраду Необару из Кёльна. После его смерти в 1540 году Робер Этьенн называл себя typographus regius – королевским печатником – без дальнейших уточнений.

В Италии родилась и типографика на иврите. Вероятнее всего, еврейские ученые, ремесленники и финансисты мгновенно ухватились за те интеллектуальные и коммерческие возможности, которые открывало новое изобретение. По мере того как в десятках итальянских крупных и мелких городов надолго или на коротко появлялись германские печатники, евреи, расселенные по всему полуострову, как видно, получили немало возможностей пристально понаблюдать за их работой. Первые книги на иврите стали появляться с 1475 года сразу в нескольких местах. Абрахам бен Гартон из Реджоди-Калабрия и Мешуллам из Пьове-ди-Сакко были первопечатниками на иврите; в 1475 году первый из них напечатал толкование на Пятикнижие, а второй – еврейский свод законов. Затем книги на иврите стали выходить в Мантуе, Ферраре, Болонье и Сончино. Среди них особую славу заслужила деревушка Сончино возле Кремоны благодаря династии печатников, которые взяли от ее названия свою фамилию. Семейство Сончино происходило из Германии (из Шпейера в Пфальце или Фюрта близ Нюрнберга). Израэль (ум. в 1489 г.) стал печатником, потерпев неудачу в банковском деле. Его сын Иошуа открыл типографию в Неаполе, но умер еще в 1492-м. Его младшему сыну Герсону предстояло стать «величайшим еврейским печатником, которого когда-либо знал мир». Такой же неугомонный, как большинство первопечатников, он побывал в Брешии, Барко, Фано, Песаро, Ортоне, Римини, провел какое-то время во Франции и, наконец, уехал в Турцию в 1527 году. Там он работал в Константинополе и затем в Салониках, где и умер в 1534 году. Потомки Герсона продолжали трудиться в Османской империи, и последний раз их имя всплывает в Каире в 1562— 1566 годах.

Сончино выпустили около 130 книг на иврите. Вдобавок Герсон печатал и на народном языке; для своего издания стихов Петрарки (1503) он использовал шрифты, вырезанные венецианцем Франческо Гриффо. В Италии Герсона вытеснила из бизнеса конкуренция венецианского печатника. Этот человек по имени Даниэль Бомберг, христианин и предприниматель немецкого происхождения, получил от тамошнего сената привилегию на печать книг на иврите (1515—1549), и до конца XVI века книгопечатание на иврите находилось в руках христиан.