Лучше честно признаться в собственном эгоизме, чем продолжать и дальше воспевать прелести придворной жизни.

— Почему? — она говорила совсем тихо, опустив глаза.

— Я уже говорил, что ты дорога мне, Альва Свелл. Я привязался к тебе.

На самом деле Элвиру хотелось сказать гораздо больше, но он понимал, что не вправе.

— Не стану скрывать, я тоже привязалась к вам, эн Элвир. Вот уж не подумала бы, что когда-нибудь подружусь с дайрийцем, — неожиданно усмехнулась она, но тут же вновь стала серьезной. — Признаюсь, мне бы хотелось видеться и разговаривать с вами, но отправиться ради этого в Дайрию — это слишком! Вы хороший человек, эн Торн, хоть и дайриец, но ради вас я не оставлю дом и родную страну, не пожертвую репутацией и не стану вести жизнь, которую считаю совсем для себя не подходящей.

Элвиру было отрадно слышать, что он небезразличен Альве, но ее твердый и окончательный отказ причинял боль. Ему не пробить убежденность этой девушки. Убежденность, основанную именно на тех качествах, которые так нравились ему — благородство, честность, бескорыстие. Альва Свелл не была бы собой, если бы согласилась на его предложение. Да и какое он имеет право ради собственной прихоти делать из единственной женщины, заслужившей его уважение, подобную тем, кого он почти презирает? Вот уж поистине не лучшая благодарность. А ведь поначалу мысль увезти Альву в Тиарис казалась такой удачной.

Оставив уговоры, Торн замолчал, чем немедленно воспользовалась Альва для того, чтобы изложить ему детали побега. Элвир, погруженный в мрачные мысли, почти не слушал ее, однако, в какой-то момент решил изобразить заинтересованность, чтоб не обижать девушку.

— Верхом из замка не выбраться иначе как по подъемному мосту. А мне совсем не хотелось бы угрожать оружием караульным…

— Подъемный мост? Да вы совсем меня не слушаете, эн Элвир! — возмутилась она. — Пожалуй, мне лучше уйти. Я вернусь, когда ваши мысли не будут так далеко отсюда… и когда вы не будете злиться на меня так сильно, — добавила она у самой двери.

Лотэсса пустила коня галопом, чтоб как можно скорее увидеть озеро. Здесь, в горах все было совсем по-другому. Удушающая вельтанская жара давно осталась позади. А тут лицо и руки ласкал свежий горный ветер, в котором смешались тепло и прохлада. Он нес ароматы трав, деревьев и пока невидимой воды.

— Эй, сестренка, куда ты рванула? — Эдан мигом нагнал ее. — Захотела первой доскакать до озера? И не мечтай! Куда твоему Карвену до моего Граната.

Тэсса улыбнулась брату. Так хорошо! Совсем как в детстве, во время довольно редких, а оттого еще более дорогих поездок в Норту. Дети герцога Линсара любили свой родовой замок, как и он сам. И только эна Линсар не горела желанием проводить время в тех местах, где прошла ее юность. Мирталь Линсар почитала себя созданной для столичной и придворной жизни, а потому в Норте она начинала тосковать, скучать и злиться.

Как хорошо, что сейчас они с Эданом только вдвоем… если не считать навязанного его величеством отряда гвардейцев. Выпросив у Йеланда позволения отправиться в Норту, чтоб лечить выдуманные недуги, Тэсса для очистки совести позвала родителей с собой, но совсем не удивилась решительному отказу со стороны матери и молчаливого согласия с решением жены — со стороны отца. Не говорить же им в самом деле, что через несколько месяцев Вельтана будет охвачена огнем темной магии и человеческого безумия. Но Тэсс не слишком переживала за родителей. Зная матушку, можно быть уверенной, что та исчезнет из столицы еще до того, как станет по-настоящему опасно. В прошлый раз так и было. Никакие соображения не перевесят для эны Линсар соображений собственной выгоды.

Зато ей удалось зазвать с собой Эдана, точнее, брат сам вызвался сопровождать девушку, вызвав приступ буйной радости. Как хорошо, что по меньшей мере месяц, а может и дольше, они будут вместе, в родном замке, вдали от столичной суеты и грядущих ужасов. Она так страдала по брату, когда считала его мертвым, что заслужила это время рядом с ним. Правда, пока они совсем не одни. Йеланд послал отряд гвардейцев для того, чтоб сопровождали королевскую невесту до ее родового замка. Того, что с Тэссой поедет старший брат и люди Линсаров, королю оказалось недостаточно. С другой стороны, счастье, что он вообще выпустил ее из столицы.

Удивительно все-таки, насколько оказалась права Энлил, посоветов вместо открытого бунта или магии, применить обычную женскую хитрость. Лотэсса вспомнила разговор с Йеландом. Как омерзительно было притворяться, изображая не только покорность, но и расположение к его величеству. В то время, когда ей нужно было фальшивым смирением успокоить подозрения Валтора, чтоб избежать казавшегося тогда ненавистным брака, Тэсс боялась переиграть, чтоб не вызвать подозрений со стороны умного и проницательного Дайрийца. Но Йеланд — совсем другое дело. Этот человек, раньше не уважавший себя, теперь перешел к слепому обожанию собственной персоны. Ему ничего не стоило поверить, что и другие в восторге от него. В том числе Лотэсса Линсар, которую он соблаговолил выбрать на роль своей королевы.

Старательно изображая смущение, Тэсс призналась, что избегала ухаживаний короля только по причине помолвки с его братом, а также из боязни оскорбить королеву. И он поверил! Хотя должен был помнить, какими упреками осыпала она его за то, что пробудил Изгоя, прибегнув к его помощи. Как не допускала и мысли о том, чтоб связать с ним свою судьбу. Как шарахалась от каждого прикосновения. Зато теперь пришлось мужественно терпеть. Тэсс тошнило от омерзения, когда Йеланд брал ее за руку или обнимал за талию. Раньше она легко переносила его прикосновения во время тех же танцев, но теперь они казались пыткой. Хорошо хоть от поцелуя удалось отвертеться. Мягко, но решительно упершись руками в грудь уверовавшего в свою мужскую неотразимость монарха, она отчитала его, стараясь, чтобы в голосе звучал ласковый упрек, а не гнев и отвращение, переполнявшие ее в тот момент.

— Ваше величество, вспомните, что я лишь согласилась выйти за вас, но не стала еще вашей женой!

— Но ведь это только поцелуй, — пробормотал Йеланд, смущенный и раздосадованный строгостью девушки. — Такие вещи позволительны между женихом и невестой.

— Однако ваш брат никогда не позволял себе подобного, — уколола в ответ Тэсс.

— Что ж, тем лучше, — король вдруг повеселел, вместо того, чтоб разозлиться. — Это значит, что все ваши поцелуи достанутся только мне одному, пусть и после свадьбы.

Лотэсса с ужасом подумала о такой перспективе, мгновенно пожалев, что не позволила Валтору поцеловать себя, когда они расставались. Страшно даже представить, что первым поцелуем в ее жизни станет прикосновение губ Йеланда — противного ей как мужчина, и совершенно отвратительного как человек. Но тут же девушка успокоила себя тем, что собирается навсегда ускользнуть от короля. Не будет никаких поцелуев, потому что Закат мира наступит раньше ненавистной свадьбы.

Взяв себя в руки, Тэсса наблюдала нескрываемое торжество Йеланда, уверенного, что добился своего. Лотэсса Линсар оставалась его единственной несбывшейся мечтой, ее равнодушие омрачало его триумф. Теперь же, король был уверен в полной своей победе. Его ликование помогло Тэсс выторговать условия для своей капитуляции, настолько выгодные, насколько вообще возможно. Король прямо-таки излучал благосклонность и жаждал засыпать свою невесту самими разными дарами. Вот тут-то, кротко склонив головку, девушка начала жаловаться на снедавшую ее тоску, которая по мнению семейных врачей, является следствием недостатка свежего воздуха и природы вокруг. По словам выдуманных Тэссой лекарей для поправки здоровья — телесного и душевного — ей совершенно необходим горный воздух Норты. Ей советовали пробыть в горах по меньшей мере до конца лета, а если не станет лучше, то до первых холодов.