своему собеседнику, даже не поднимая взгляда на меня, но мужчина только распаляется от этого. Рука Чеха проходится по моим волосам снова, словно он разглядывает лошадь на рынке. Острый взгляд болотного цвета глаз пристальный и изучающий меня.

Мне становится особенно не по себе, когда мужчина грубо прикасается к шраму. Резко одергиваю его руку.

– Не трогайте.

– Ух-ты, а девочка-то с характером! Влас, дорогой, ты где ее откопал? Такая молоденькая, настоящий цветок. А волосы – чистый шелк, дорого стоить будет.

От этой фразы у меня мороз проходится по коже. Господи, да он же оценивает меня, словно я товар на рынке!

Чех долго сканирует мое лицо, в его взгляде читается заинтересованность и азарт. От этого пристального внимания у меня наворачиваются слезы. Чувствую себя беззащитной ланью среди львов.

– Красивая, кто тебя так обидел? – указывает на мой позорный шрам. – Скажи мне, я расквитаюсь с ним. – смеется нахально, отпивая вино из бокала, а мне хочется провалиться под землю от стыда. Едва ли сдерживаю слезы. Не покажу им этого. Не буду слабой. Стараюсь сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Мне нельзя совершать необдуманных действий, иначе мой план побега полетит ко всем чертям.

Мужчина поворачивается к Руслану, наконец, отпуская меня. Не понимаю, зачем ему сдалась такая как я. Измученная, да еще и с жутким шрамом на пол лица. По телу проходит волна дрожи от предвкушения чего-то страшного. У меня нет права на выбор, и никого тут не интересует, что чувствую я.

– Брат, сколько ты хочешь за нее? Она бы отлично пополнила мою коллекцию. Сам знаешь, клиенты становится все требовательнее, и такая кошка многим придется по душе.

–Я не нуждаюсь в деньгах. – отвечает спокойно.

– Я знаю-знаю, но просто не могу упустить такой бриллиант. Плачу любую сумму за этот белый цветок.

Чех настаивает, в то время как Руслан делает большой глоток коньяка, смотря прямо мне в глаза, и я понимаю – одно его слово, и меня нет.

– Я подумаю.

Подонок. Он играет со мной, подчиняет и воспитывает, проверяет на прочность.

Невольно роняю слезы на пол. Он и правда может продать меня кому угодно, даже не спрашивая. Я его собственность, без права на желание и голос. Игрушка, которой он может играть сам или делится с другими.

Не выдерживаю такого напора. Разворачиваюсь и просто сбегаю из зала, даже не оглядываясь. Знаю, что поплачусь за эту выходку перед палачом, но сейчас просто не могу поступить иначе.

– Ты что творишь, полоумная?

Лиза цепко хватает меня руку у самой кухни.

– Пусти! Они меня вообще за человека не считают. Как лошадь там разглядывали!

Вырываю руку из ее цепкого захвата.

– Смотри, поплатишься за это.

Лиза сканирует меня пренебрежительным взглядом, после которого собирается уходить, но я сама перехватываю ее.

– Этот мужчина рядом с Русланом. Кто он?

– Это смерть, девочка. Чех держит самый крупный бордель города. Еще одно его хобби – продажа молодых девушек за границу. Все знают – кто к нему попадает, назад уже не возвращается, так что лучше бы ты не брыкалась тут, внимание лишнее привлекаешь только. Ему очень нравятся строптивые, и ты видно тоже в душу запала.

Лиза уходит, а я остаюсь стоять у кухни и понимаю, что жизнь моя здесь не стоит ничего, поэтому бежать мне нужно без промедлений.

В эту ночь вовсе не смыкаю глаз. Не могу больше тут оставаться, знаю что подставляю самого близкого мне человека, но видимо, я оказалась намного слабее, чем сама того ожидала.

Мой безумный план, кажется, работает, потому что мне удалось каким-то чудом вытащить пистолет Руслана из его кобуры, когда он был ранен и оставил на постели свою куртку. За сегодня мужчина не подходил ко мне, и ни разу не спрашивал об оружии, куртку назад не требовал, поэтому я тайно молюсь о том, что он еще не заметил воровства.

Я спрятала пистолет под кроватью, и весь день думала об этом. Это мой шанс. Наверное, единственный из миллиона. Нисколько не сомневаюсь, что оружие мужчины заряжено, поэтому я смогу им воспользоваться при необходимости. И рука моя не дрогнет.

Дожидаюсь раннего утра. Обычно в это время в клубе уже нет посетителей, персонал расходится по домам и остается только один охранник. Меня никто не закрывает на ночь, поэтому я спокойно выбираюсь из комнаты, и бреду по полутемному коридору, все время оглядываясь по сторонам. В руках крепко сжимаю тяжелый черный пистолет.

На мне рабочая форма, которую я даже не снимала вечером, когда готовилась к побегу. Другой одежды нет, также как и денег, но это все неважно. Я должна это сделать, не могу больше ждать.

Сердце бешено колотиться, ведь я знаю, если хоть кто-то из персонала меня увидит – сдаст незамедлительно. Друзей я себе тут так и не нашла. Все работают одиночками, словно волки, и законы здесь точно волчьи.

Прохожу мимо главного зала и даже удивляюсь тому, как все тихо. Не встречаю никого по пути, даже танцовщиц или охранника нет. Радуюсь своей невероятной удаче, ведь так мне вполне возможно удастся уйти совсем не замеченной. Переживаю только, что клуб находится где-то далеко за городом, но это все не важно, главное – выйти за пределы этой тюрьмы.

Уже через пару минут я оказываюсь у самого выхода и даже не верю своему счастью, когда входная дверь оказывается открыта. Максимально тихо выбираюсь на улицу и с упоением души вдыхаю свежий воздух, впервые за долгое время. Прохладный ветер дарит такое желанное удовольствие, что кажется, даже надышаться им не могу. Невольно расслабляюсь, предвидя свое спасение, но замираю на месте, когда вижу Умара и Ферзя, идущих прямо на меня. Их лица вытягиваются от неожиданности, когда они видят меня, а я…я хочу слиться с ближайшей стеной, чтобы стать невидимкой.

– Опа, а вот и красавица наша! Далеко идешь, куколка?

Ферзь окидывает меня презрительным взглядом, полным похоти. От него исходит опасность, и я чувствую это каждой клеткой своего тела. В голове набатом стучит «беги», но здравый разум заставляет стоять на месте, и использовать единственный свой козырь.

Проходит несколько бесконечных секунд, мужчины надвигаются на меня все ближе. Из-за спины что-то грохочет, и я с ужасом вижу, как из входной двери выходит начальник службы охраны. Я остаюсь стоять одна среди трех явно вооруженных мужчин. Нервы сдают, и я быстро выставляю впереди себя пистолет.

– Отойдите!

– Нихрена себе, ляля! Где ты взяла эту игрушку?

Чувствую себя загнанной ланью. Перевожу пистолет